– Я не могу найти человека, который хотя бы выслушалмой вопрос, – проворчал Комьер, вернувшись в конце пасмурного дня сотрядом своих разведчиков. Он угрюмо поглядывал на опустевшие, вспаханные подпар и аккуратно обнесенные низкими каменными стенами поля, бережно придерживаясломанную правую руку. – Эти крепостные, едва завидев нас, опрометьюмчатся в лес, словно вспугнутые серны.

– Что впереди? – спросил Дареллон. Его шлем былприторочен к луке седла – на нем была такая глубокая вмятина, что надвинуть егона перевязанную голову было совершенно невозможно. Взгляд Дареллона былзатуманен, а повязка насквозь пропиталась кровью.

Комьер вынул карту и всмотрелся в нее.

– Мы приближаемся к реке Астел, – сообщилон. – На том берегу реки мы видели город – скорее всего, Дарсас. Я так ине сумел изловить кого-нибудь, кто сказал бы мне это наверняка. Я, конечно, некрасавец, но никогда прежде люди не удирали в ужасе при виде меня.

– Эмбан предупреждал нас об этом, – заметилБергстен. – В провинции полно подстрекателей. Они твердят крепостным, чтоу нас рога и хвосты и что мы явились сюда, чтобы сжечь их церкви и силойвынудить их исповедовать ересь. Кажется, за всем этим стоит человек по имениСабр.

– Вот до кого я бы с удовольствием добрался, –мрачно пробормотал Комьер. – Он у меня стал бы главным украшением доброгокостра.

– Комьер, не стоит будоражить местных жителей, –предостерегающе проговорил Дареллон, – они и так уже достаточновзбудоражены. Мы сейчас не в том состоянии, чтобы вступать в открытыйбой. – Он оглянулся на изрядно потрепанную колонну рыцарей церкви идлинную вереницу повозок, на которых везли тяжелораненых.

– Ты заметил какие-нибудь признаки организованногосопротивления? – спросил Гельдэн у Комьера.

– Нет еще. Я полагаю, что мы узнаем, чего нам следуетожидать, когда доберемся до Дарсаса. Если мост через Астел будет обрушен, а настенах города выстроятся лучники, мы сразу поймем, что послание Сабра о мире идоброй воле дошло до местных властей. – Лицо магистра генидианцевпотемнело, и он с мрачной решимостью расправил плечи. – Что ж, не страшно.Мне и прежде доводилось с боем входить в города, так что это будет не первый случайв моей жизни.

– Комьер, тебе уже удалось привести к гибели Абриэля ипочти треть всех рыцарей церкви, – едко заметил Бергстен. – Я бысказал, что место в истории тебе обеспечено, так что давай попробуем вступить впереговоры, прежде чем разбивать городские ворота и жечь дома.

– Ты, Бергстен, еще послушником был чересчур языкаст.Жаль, что я не успел исправить этот недостаток, покуда ты еще не носил клобук.

Бергстен многозначительно взвесил в руке увесистый боевойтопор.

– Я могу снять клобук в любое подходящее для тебявремя, друг мой, – предложил он.

– Не отвлекайтесь, господа, – слегка невнятнопроговорил Дареллон. – Нашим раненым требуется уход и помощь. Не времязатевать драки – ни с местным населением, ни друг с другом. Думаю, что мычетверо должны выехать вперед под белым флагом и выяснить, откуда ветер дует дотого, как мы начнем строить осадные машины.

– Ужели я слышу голос разума? – мягко пробасилГельдэн.

Они привязали к копью сэра Гельдэна снежно-белыйсириникийский плащ и под унылым предвечерним небом поскакали к западному берегуреки Астел.

Город за рекой был, вне всякого сомнения, эленийский –древний город с высокими башнями и шпилями, вонзавшимися в небо. Горделиво ипрочно высился он на дальнем берегу реки, под трепещущими на ветрукрасно-сине-золотыми стягами, и казалось, что он стоял здесь всегда и будетстоять всегда. Его окружали высокие крепкие стены, и массивные ворота былизаперты наглухо. Мост через реку Астел был перегорожен рослыми бронзовокожимивоинами в скудных доспехах и со зловещего вида вооружением.

– Атаны, – определил сэр Гельдэн. – Намопределенно не стоило бы сражаться с этими людьми.

Ряды угрюмых пехотинцев раздвинулись, и навстречу магистрамвышел престарелый, сморщенный как печеное яблоко тамулец в золотой мантии,сопровождаемый длиннобородым священнослужителем-астелийцем.

– Добро пожаловать, господа рыцари! – сухим, какшуршание песка, голосом приветствовал их безволосый тамулец. – КороляАлберена весьма интересуют ваши намерения. Мы здесь нечасто видим рыцарейцеркви.

– Ты, должно быть, посол Фонтен, – сказалБергстен. – Эмбан очень точно описал тебя.

– Я считал, что он лучше воспитан, – пробормоталФонтен.

Бергстен коротко улыбнулся ему.

– Ваше превосходительство, вы можете сообщить еговеличеству, что намерения наши целиком мирные.

– Я уверен, что он будет счастлив услышать это.

– Эмбан и сэр Тиниен вернулись в Чиреллос пару месяцевназад, – продолжал Бергстен. – Они сообщили, что дела здесьскладываются не лучшим образом. Долмант отправил нас сюда, чтобы помочь навестипорядок. – Рослый патриарх помрачнел. – Боюсь, начали мы не лучшимобразом. У нас была неудачная стычка в окрестностях Басны, и нашим раненымтребуется помощь лекарей.

– Я извещу ближайшие монастыри, сэр рыцарь, –предложил бородатый священнослужитель, стоявший рядом с Фонтеном.

– Бергстен больше не рыцарь, ваше преподобие, –поправил его Комьер. – Он был рыцарем, но у Бога на его счетоказались другие планы. Теперь он патриарх церкви. Молится он, думается мне,неплохо, но нам до сих пор не удается отобрать у него топор.

– Я совсем забыл о правилах приличия, – извинилсяФонтен. – Позвольте представить вам моего друга – это архимандрит Монсел,помазанный глава Астельской церкви.

– Ваша светлость, – Бергстен вежливо наклонилголову.

– Ваша светлость, – отозвался Монсел, слюбопытством разглядывая воинственного церковника. – У нас с вашим другомЭмбаном состоялось несколько весьма многообещающих споров о различиях вдоктрине. Мы с вами могли бы их продолжить, но прежде позаботимся о вашихраненых. Сколько их у вас?

– Примерно двадцать тысяч, ваша светлость, –мрачно ответил Комьер. – Нам довольно трудно вести точный счет, потому чтовсякий час умирает еще несколько десятков.

– Боже милостивый! – воскликнул Монсел. – Скем же это вы сражались там, в горах?