– Я сама к ней переехала, вернулась в Славск. И теперь я – директор музея.

– А твоя семья?

– Мы давно разошлись, и детей у нас не было.

– Мы с тобой свободные люди, – с каким-то значением произнес Егор.

– Люди не могут быть совсем свободными, – лукаво улыбнулась Ника.

– Ну конечно, – по-своему понял ее Егор, – всегда есть то, что требует твоего внимания.

– Ну, в каком-то смысле да, – улыбнулась Ника.

Официанты поменяли приборы, принесли десерт. В разговоре появились паузы. Те самые, которые красноречиво свидетельствуют о смущении, замешательстве, о мучительных поисках подходящих тем.

– Все очень вкусно. Но я больше не могу, – наконец сказала Ника, – наверное, нам пора?

– Давай посидим еще. Я же все понимаю. Вот мы рассказали о том, что с нами случилось, но это голые факты. Строчки биографии. А что мы думаем? Что думали? Ты же понимаешь меня? – Егор вдруг взял ее за руку.

– Понимаю. Но я так сразу и не припомню всего. Двадцать лет – это очень много, боюсь, мы не поймем друг друга.

– Скажи, как ты думаешь, я правильно сделал, что уехал?

– У тебя не было выхода. Я это точно знаю. Егор, они бы тебя нашли. Не мучайся сомнениями. Ты поступил правильно – ты спас не только себя, но и Марию Александровну.

– Если ты искренне это говоришь – это очень хорошо. Знаешь, мне не давали покоя сомнения. Причем чем больше я зарабатывал, чем успешнее становился, тем больше сомневался.

– Не глупи. Ты всегда можешь вернуться.

– Могу. Но вся жизнь моя – там. Так уж получилось.

– А бизнес?

– И там, и совсем немного здесь.

– Ясно. Мне проще. Я выбираю между Славском, Москвой, Питером и маленьким волжским городком.

– Это намного сложнее. Кстати, что это за городок?

– Ну…

– Не хочешь – не рассказывай. Я все понимаю.

– Почему ты не женился второй раз? Почему один?

– Честно?

– Ну, как хочешь. Можешь и соврать, – рассмеялась Ника.

– Сейчас мне кажется, что я ждал тебя.

– Что?..

– Не удивляйся, я постараюсь тебе объяснить… Вот представь. Живет человек, он работает, делает карьеру. Он нормальный, не чокнутый. Он умеет общаться и ладить с людьми. Но каждый раз, когда заходит речь о личных отношениях, он не выдерживает больше нескольких месяцев.

– Почему?

– Он ждет, что эти отношения будут похожи на те, которые были когда-то давно. Он все время надеется, что когда-нибудь повторятся такие отношения. Речь идет о доверии, о понимании, о восприятии. Я все время ждал, что вот появится человек и мы будем разговаривать на одном языке. Как тогда с тобой. Как в юности.

– Ты очень наивный. Так не бывает.

– Я это и понял. Поэтому – холост.

– И потом, можно любить за красоту. Не обязательно любить за единение душ.

– Слушай, я столько всего видел. Я столько всего пережил, что имею право утверждать, что любить можно только за это, – Егор серьезно посмотрел на Нику.

Та промолчала. «Что происходит? О чем он? Это шутка? Нет, нельзя верить этим словам. Между нами те самые двадцать три года. И он надеется, что мы их не заметим?» – подумала Ника. Она вдруг посмотрела на себя со стороны: «Я – одинокая женщина сорока лет. Я сделала небольшую карьеру в маленьком городе. У меня сложные отношения с мамой. Мои отношения с другими мужчинами, как правило, ничем не заканчиваются. А еще вчера мне почти сделали предложение. Господи! О чем же я думаю?! А еще я иногда занимаю деньги, чтобы дожить до зарплаты. Что я могу рассказать этому человеку, который плавал на корабле на другое полушарие, который летал на самолете почти на Северный полюс, который своими руками построил собственную империю? Что я могу сказать человеку, который исчез из моей жизни двадцать три года назад и вспомнил обо мне только сейчас? Потому что ему позвонила моя лучшая подруга. Я ничего не могу ему сказать. Я ничего не чувствую, кроме удивления. Это совсем другой человек. Совсем другой».

Егор осторожно наблюдал за ней и думал примерно то же самое: «Это не та Ника. Зачем Шевцова мне позвонила? Зачем? Было так все просто. Конечно, рано или поздно я бы связался с ними, с Калерией Петровной. Та картина, те деньги – это основа всего, что есть у меня сейчас. И я всегда это понимал. Вот только…» С Егором происходило то, что обычно происходит с людьми, если в памяти есть то, что не отпускает. Сейчас он смотрел на Нику, и его сердце было спокойным – он наконец сделал это, он увидел ее, поблагодарил. Он возьмет у нее телефон Калерии Петровны и обязательно позвонит ей. Передаст подарок и ту самую сумму денег, которая когда-то спасла его. И можно будет считать, что миссия выполнена, что точка в той истории поставлена. Останется последнее – перевезти прах отца туда, где они сейчас живут. И больше ничего не будет связывать его ни с этими местами, ни с этими людьми. Останутся воспоминания, но ими он распорядится по своему усмотрению.

– Послушай, спасибо тебе большое. Но мне надо уходить. Я рада была тебя увидеть. Хорошо, что ты нашел меня, – Ника посмотрела на него.

– Да, я сейчас тебя довезу, – в голосе Егора послышалось облегчение.

– Я и сама могу…

– Ни в коем случае… Ты что?! Я не позволю тебе… Ты завтра уезжаешь?

– Нет, у меня еще есть пара дней.

– Как же я не догадался?! – воскликнул вдруг Егор. – Этот господин? Который сидел рядом со мной. Вы еще вошли вместе.

Ника покраснела:

– Ну, я бы не стала так категорично утверждать, но…

– Послушай, что же ты не дала знак какой-нибудь?! Я бы иначе себя повел!

– Не переживай. Виктор очень умный и спокойный человек. И отношения у нас вполне доверительные. Так что ничего страшного. Тем более я, как только вернусь в отель, обязательно ему позвоню, – Ника улыбнулась. Ей было приятно произнести эти слова, словно они подтверждали, что она не одинока в этом мире.

– И все же… Ну, я тебя поздравляю, он очень симпатичный.

– Спасибо. Мне пора, – Ника поднялась.

– Да, конечно, я тебя провожу.

Назад они ехали молча. Ника сказала пару слов о своей работе, Егор записал номер телефона Калерии Петровны, узнал, когда и во сколько отправляется поезд Ники.

– Я хочу кое-что передать твоей маме. Только не отказывайся.

Ника подумала, что все эти слова – не более чем вежливый жест. Егор потерял их из виду на двадцать лет, а теперь непременно приедет ее проводить, чтобы передать что-то матери. Ника про себя грустно усмехнулась, но виду не подала и поддержала игру:

– Я и не собиралась отказываться. Маме будет приятна любая весточка от тебя, – заверила его Ника, – но будет лучше, если ты сам позвонишь ей. Это будет событием для нее – она будет предвкушать сюрприз.