Через час они вышли из номера.

– Как?! Вы уезжаете?! – Администратор у стойки сгорала от любопытства.

– Да, вот так получилось, спасибо вам большое, – пролепетала Ника. Она вдруг ужасно смутилась.

– Мы еще у вас обязательно погостим, – галантно сказал Егор и подхватил вещи Ники.

– Мама, как у тебя дела? Все хорошо? А давление? Давление какое? – кричала Ника в мобильный телефон. – Ты все-таки лекарство пей. Хорошо, что нет давления, но для профилактики надо. Мама, нет, я еще не собираюсь домой. Вот я хотела тебя спросить, ничего, если я тут в одно место слетаю? Как ты там, справишься?

– Куда ты собралась? – прокричала в ответ Калерия Петровна. – У тебя что, нет работы? Что это такое?! Ты взрослый человек!

Ника молча слушала, хотя очень хотелось согласиться с мамой, что она действительно взрослая и способна решать собственные проблемы.

– Мама, подожди, дай мне объяснить. Если ты себя хорошо чувствуешь, я бы хотела съездить на несколько дней в другую страну!

– Я ничего не понимаю, кроме того, что ты совершенно безответственный человек!

– Мам, я возьму несколько дней за свой счет.

– Ника, возвращайся домой. Хватит гулять! Дома дел полно. Не жизнь, а праздник себе устроила!

Ника в растерянности молчала. Потом, закрыв рукой микрофон, сказала Егору:

– Ничего не получится. Я не смогу. Мама просит, чтобы я вернулась. Она волнуется.

– Я тебя понял, – кивнул Егор и стал набирать чей-то номер. Ника обратилась к Калерии Петровне, которая что-то кричала в трубку:

– Что, мама? Что у тебя? Телефон звонит? Городской? Хорошо, ответь, а я тебе позже перезвоню, – Ника отключила телефон и подошла к окну. Внизу был мокрый Невский проспект.

– Калерия Петровна, вы не узнаете меня? – вдруг раздалось у нее над ухом. – Это я, Егор. Ника рядом со мной. Мы встретились в Петербурге. Да, вот представьте себе. Да, это я. Простите, что пропал на двадцать лет, но я всегда помнил о вас и о помощи, которую вы оказали мне. Калерия Петровна, перестаньте плакать, а то я сейчас сам расплачусь. Я вам еще позвоню, а пока хочу спросить, можно Ника погостит у нас с мамой? Да нет, недалеко, в Лихтенштейне. Два часа лету, мы теперь там. Нет, нет, это самый настоящий Лихтенштейн, а не название коттеджного поселка. Да, надеюсь, и вы приедете. Хорошо, спасибо. Нет, что вы, это действительно я! До свидания и до встречи.

Егор отключил телефон и посмотрел на остолбеневшую Нику:

– Вот. Разрешение получено. Надо собираться в дорогу.

В этом импульсивном поведении Егора было все, что может позволить себе зрелый состоятельный человек. И желание удивить, и желание показать себя, и желание покорить и развернуть скатертью-самобранкой свой успех и свои возможности. Но в этих поступках была еще одна очень важная вещь. И, может быть, Егор до конца и не осознавал ее. Он стремился вернуть прошлое таким, каким оно было, стремился не упустить то, что держалось в его душе долгие годы и что было в какой-то степени мерилом всех отношений, случившихся в его жизни. К тому же присутствие этого самого Виктора, соперника, подогревало его пыл. Ему казалось, что, не перехвати он инициативу, пойдет все прахом и он потеряет Нику навсегда. Егор не понимал, что он будет делать дальше. Он не знал, к чему может привести эта затея. Его цель пока была короткой, но достичь он должен был ее любой ценой.

– Слушай, почему такая спешка? – спросила Ника, наблюдая, как он бронирует билеты на самолет.

– У меня не будет больше такого шанса исправить собственные ошибки.

Ника промолчала, но, улучив момент, сказала:

– Егор, я хотела бы с тобой поговорить.

– Я слушаю.

– Только не перебивай и постарайся вслушаться в мои слова.

– Обещаю.

– Первое. Я благодарна, что пригласил меня в такое путешествие. Я даже не буду скрывать, как я рада видеть тебя. Но есть вопрос материальный, который совершенно неразрешим. Я в Питере уже достаточно долго и, как ты сам понимаешь, не планировала путешествие в Лихтенштейн. Но я должна путешествовать на свои деньги, иначе я никакого удовольствия не получу.

Ника мысленно сказала спасибо маме, которая все-таки умудрилась сунуть ей в кошелек пару сотен долларов. Понятно, эта сумма была мала, но все же у нее были карманные деньги.

– Понимаю, – кивнул головой Егор.

– Я бы хотела знать, сколько стоит билет и сколько будет стоить гостиница в Лихтенштейне. Для меня это вопрос принципиальный.

Задавая этот вопрос, Ника хотела получить исчерпывающий ответ. Она уже решила, что позвонит Шевцовой и одолжит у нее немного денег. Перевод с карты на карту занимал считаные минуты, а отдать долг она смогла бы за месяца три-четыре.

– Понимаю. Поэтому подробно объясню. Это мое приглашение. Это мой подарок. Если угодно, это моя благодарность Калерии Петровне за то, что она сделала для меня. И, я специально это подчеркиваю, это знак благодарности тебе. Именно ты тогда побывала в квартире и достала ту картинку. Скорее всего, ты спасла мне жизнь. Рискуя своей. Думаю все перечисленное вполне годится как объяснение. Главное, что я делаю все искренне. – Егор помолчал и добавил: – В конце концов, я же должен тебе объяснить, почему исчез на двадцать лет. А в двух словах, так, на бегу, это не расскажешь. Для этого надо время. Мы с тобой проведем несколько дней, обо всем поговорим…

– Я тебя поняла. Мне необходимо встретиться с Виктором. Он уезжает.

Егор поднял на Нику глаза:

– У вас так все серьезно?

Ника развела руками. Она действительно не знала, что ответить. Вчера ей казалось, что ее жизнь прибилась к берегу. И она рада ощутить почву под ногами. Еще вчера ей казалось, что все решено, остались «мелочи» вроде выбора местожительства и смены работы. Еще вчера она готовилась рассказать маме о Викторе и пригласить его в Славск. Но сегодня… Сегодня она уже ничего не понимала.

Все организационные вопросы решились очень быстро. К счастью, у Ники была шенгенская виза, сделанная для тура некоторое время назад. Отель и билеты были добыты без труда.

Виктору она позвонила поздно вечером.

– Слава богу, я уж и не знал, что подумать. А сам звонить не решался, – Виктор Андреевич так волновался, что вдруг стал заикаться.

– Все нормально. Нам надо встретиться, и я все объясню, – заторопилась Ника.

– А может, не надо? – вдруг на удивление спокойно сказал Кочетов. – Давай вернешься, и тогда мы встретимся.

– Нет, нет. Надо сейчас, я тебе все объясню. Это тот самый человек, который исчез двадцать лет назад. Я должна поехать с ним. Я уже думала, что он пропал или с ним что-то случалось. И мама моя так думала. Понимаешь, его хорошо знает моя мама. Они, он, его родители из нашего города, – Ника зачем-то придала истории семейственность.