— Вот это да! Ты — сын профессора! — удивлённо вскидываю брови. — Нет, не подумай, что я считаю тебя недостаточно умным, но…

— Считаешь, Влада, — ни капли не обижается Паша и слегка улыбается.

— Я болтаю много лишнего, прости. И продолжай, пожалуйста.

— Мать работала ассистенткой у отца. В общем, так они и познакомились.

Господи, кто бы сказал мне семь лет назад, что я буду с удовольствием общаться с Голлумом, принимать его поцелуи и отвечать на ласки. Я бы разозлилась и провалилась от стыда сквозь землю. Вот только с годами мы становимся менее категоричными и более терпимыми. Меняем свою точку зрения на те или иные вещи. Это совершенно нормально. Например, когда мне было двадцать, я считала, что ни за что не стану тратить много денег на одежду или аксессуары. Думала, что это ужасное и нелогичное расточительство. Теперь я ношу брендовые вещи и с улыбкой вспоминаю прежнюю себя.

Разговор с Пашей идёт легко и непринуждённо. Потому что он о родителях. Потому что о детстве. Потому что наши мамы одинаково мыслят и обе мечтают о внуках. Просто фантастика!

— Боюсь, когда я рожу, то мама переедет жить ко мне навечно, — произношу, смеясь. — Вообще, она обожает детей. Помню, когда мне было десять, мама хотела родить ещё, но случился выкидыш.

Наше общение резко прерывает администратор СПА-зоны и просит покинуть помещение.

— Извините, к нам приехали следующие гости, — виновато проговаривает девушка.

Скориков качает головой и просит продлить бронь. Он даже сумму увеличивает и накидывает с каждой секундой всё больше. Удивлённый администратор отказывает и пытается сгладить ситуацию.

— Вы можете отдохнуть в номере нашего отеля, а после полуночи снова спуститься в СПА-зону.

— Нам нужно сейчас, — настаивает Паша. — Назовите цену.

Происходит недопонимание, девушка бледнеет. Она устала и теряется в ответах рядом с непробиваемым мужчиной.

— Паш, Паша. Давай уедем, — прошу его, взяв за руку и переплетая наши пальцы. — Я хочу домой.

Вскоре мы начинаем собираться. Снимаем купальники, переодеваемся в повседневную одежду. Совершенно не стесняемся друг друга.

Спустя короткое время выходим на улицу и двигаемся в сторону парковки. Мысли путаются, ускользают.

— Давай наперегонки? — предлагаю Паше, достав брелок от автомобиля.

— Давай. Где встречаемся?

— У бывшего поста ГАИ, — отвечаю тут же.

— Окей. Будь осторожна, Влада.

Я сажусь в салон и прогреваю автомобиль. Адреналин шпарит на максимум и не уступает место страху. На счёт один, два, три — я стартую с места.

— Ах так, да? — недовольно проговариваю, когда Скориков резко набирает скорость и вырывается вперёд.

Вечером трасса пустынная — вокруг никого. Только мы с Пашей мчим по идеально-гладкой дороге в одном направлении.

С динамика льётся драйвовая музыка, меня потряхивает от предвкушения и жажды победы. Обычно, я хорошо вожу, но чересчур медленно и аккуратно. Сейчас же у меня настроение пошалить.

Сильнее давлю на газ, обгоняю. Когда до поста ГАИ остаётся буквально сто метров, я поднимаю, что выиграла.

— Ты точно не поддавался? — спрашиваю Пашу и выхожу на улицу.

Уверенным шагом приближаюсь к нему.

— Точно.

— Не верю, но было весело, — улыбаюсь в ответ. — Спасибо, что составил мне компанию, Скориков. Я давно хотела в СПА. Звала Риту, Ульяну и Полю, но те отказывались. Перестану с ними дружить и назову тебя своей лучшей подругой.

Паша хмурится, крепко сжимает челюсти.

— Я шучу, Боже мой. Но отдохнули мы и правда отлично. Отдельная благодарность за то, что без сексуального подтекста.

— Хоть у кого-то без. Я видел его везде.

Сильный порывистый ветер дует с севера и пробирает тело от холода. Я автоматически подхожу к Скорикову ближе и ищу в нём тепло и заботу.

Вокруг тихо. Ни души. Складывается ощущение, что в этом мире мы остались одни.

Паша перехватывает мои запястья, поглаживает большими пальцами кисти рук. Бережно, приятно. Я встаю на носочки и тянусь к его лицу. Целую шею, подбородок и щёки. Быстро-быстро. Слышу сорвавшийся вздох, на секунду замираю. Сердце сжимается, а в груди растекается настоящая эйфория.

— Это утешительный приз для проигравшего, — произношу тихо.

Паша зарывается пальцами в мои волосы и давит на затылок. Приближает к себе и встречает губами в медленном и жарком поцелуе. Капли пота катятся по позвоночнику, пульс взрывает виски и работает по нарастающей.

Отрываемся, встречаемся взглядами. Затем снова пробуем и ласкаем друг друга одними губами.

Это не влюблённость и вовсе не привязанность. Паша дарит мне новые ощущения и только — за ними я и пришла в свободные отношения. Он опытный мужчина, страстный любовник. Целует так, что подгибаются пальцы ног. Сколько у него было женщин? Сто? Двести? Больше?

— Если захочешь уйти от мужа — я помогу. Во всём помогу, — проговаривает Паша, касаясь губами моего виска и щеки. — Только попроси, пожалуйста.

Внутри всё обрывается.

— Ну что ты за дурачок такой? — спрашиваю с нервным смешком. — Зачем всё портишь?

Ерошу густые светлые волосы на его затылке, утыкаюсь лбом в колючий подбородок и закрываю глаза. Сердце так и норовить выпрыгнуть из груди или разорваться на кусочки.

— Хочешь встретиться в начале следующей недели? — спрашиваю Скорикова, заранее зная ответ.

И он, конечно же, «Да».

* * *

Время летит неумолимо быстро — я не успеваю опомниться, как начинается весна. Тёплая, стремительная и настоящая. Наконец-то. Моя любимая пора года.

Натан по-прежнему разрывается на два города и всё чаще остаётся ночевать вне дома. Я не закатываю ему истерики и постепенно привыкаю к такому ритму. Когда муж рядом — это праздник, феерия и возрождение угасающих надежд. Когда нет — меня медленно уничтожают собственные мысли. Кажется, будто наш личный семейный состав под названием «Левицкие» набирает огромную скорость и без остановки несётся по неизвестному маршруту. Впереди — неизвестность. Стоп-кран — не работает. Остаётся верить в то, что машинист не даст нам разбиться и сумеет нажать на тормоз в нужный момент.

В начале апреля в больницу попадает папа. Я активно работаю над новым проектом, но бросаю все свои дела на Виктора Семёновича, звоню мужу и выезжаю в родной город.

Когда попадаю в палату к отцу и сажусь у его кровати, то в полной мере ощущаю себя плохой дочерью. Я должна была чаще приезжать и звонить. Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз набирала номер папы и… не могу. Месяц назад? Два? Быть может, и три. В основном все новости я узнавала от мамы, а на отца попросту не оставалось времени. И мне очень-очень жаль.