— И всё?

— И всё.

Расстояние сокращается до минимума и становится критически-близким. Скориков нависает надо мной и сжимает челюсти до выступивших желваков.

— Чем докажешь?

— Поверить на слово не вариант?

Я отрицательно мотаю головой.

— Наверное, стоило бы начать отношения с кем-то ещё, но это было бы нечестно, — отвечает Паша. — Меня тянет только к тебе. Раньше думал, что один раз потрахаемся и хватит. Окей, второй и третий — тогда точно отпустит. Но это нихуя не так. С каждой встречей я влюбляюсь в тебя всё больше и больше. Просто с ума схожу.

Откровения Скорикова выбивают почву из-под ног. По коже ползут мурашки, резко становится жарко.

— Ты отвратительный кандидат для свободных отношений, — произношу дрожащим голосом.

— Жалеешь, что связалась со мной?

Паша обхватывает ладонью мою шею и слегка сжимает. Смотрит прямо в глаза, наклоняется ниже и задевает кончиком носа мой нос. Я чувствую его тёплое дыхание.

— Не жалею, — выдыхаю ему в губы. — Мне тоже с каждым разом… нравится. И я ревную тебя — ты прав.

Всё что между нами происходит — это чертовски неправильно и выходит за все допустимые рамки. Я знаю. Боже, конечно же, знаю. Но ничего не могу с собой поделать!

Ноги слабеют, когда наши губы сливаются в сумасшедшем поцелуе. Таком важном и необходимом, словно кислород.

Паша перемещает руки на мою задницу и сжимает её. Затем забирается под платье и натягивает стринги так сильно, что те болезненно упираются между половых губ и вызывают острый прилив возбуждения.

— Ты собрался трахнуть меня прямо здесь? — спрашиваю Скорикова.

— Поехали ко мне? — тут же предлагает.

— А что такое? Почему не гостиница? Решил сэкономить?

Я направляюсь к автомобилю и завожу двигатель. Спустя пять минут еду по ночному городу в известном направлении. Я — впереди, веду. Паша — сзади, позволяет. С Натаном у нас всегда было наоборот. Он вёл, а я следовала.

В лифте мы со Скориковым снова начинаем целоваться. Выходим на этаже, кое-как открываем дверь его квартиры.

Я вскрикиваю, когда Паша подхватывает меня под ягодицы и усаживает на комод. Приподнимает платье, скользит ладонями по ногам. Касается губами щеки и шеи. Быстро, торопливо, но всё равно безумно нежно и чувственно.

Он снимает мой пиджак и тянет вниз бретельку платья. Зацеловывает плечи, грудь и нетерпеливо трогает пальцами сквозь бельё. Достаточно одного прикосновения, чтобы я вспыхнула и застонала.

— У тебя было много женщин? — спрашиваю Скорикова, расстёгивая пуговицы на его рубашке.

— Не считал. Думаю, достаточно, — он пытается напрячь память, а затем трясёт головой, словно это совершенно неважно.

Я облизываю губы и провожу ладонями по крепкой обнаженной груди и животу. Задеваю жёсткие волоски, трогаю рельефный пресс и царапаю ногтями кожу.

— Это всё ерунда, Влада, — проговаривает Паша. — И вовсе не зависит от количества. Просто ты меня хочешь, поэтому течёшь.

Он довольно усмехается и снова подхватывает меня на руки. Я смеюсь, пытаюсь отшутиться. В голове же набатом стучит: «Хочу, хочу». Кажется, тронусь умом, если мы прямо сейчас не займёмся сексом.

Оказавшись на кровати, я пытаюсь справиться с молнией на платье и смотрю как торопливо раздевается Скориков. Он опускает вниз боксёры, оголяет вздыбленный тяжёлый член с блестящей от смазки головкой.

Стягиваю стринги, бросаю их в сторону. Как только Паша ложится на меня сверху, я шире развожу ноги и с облегчением выдыхаю.

— Презерватив, — тут же напоминаю.

Скориков не шевелится. Он… Чёрт, смотрит в мои глаза и молча просит без него.

— Паша, презерватив. Пожалуйста.

Всё это слишком. Даже для него.

Скориков встаёт коленями на матрас, раскатывает латекс по всей длине. Затем накрывает моё тело своим и резко входит.

Не знаю, кто из нас громче стонет, но комната тут же наполняется вздохами, влажными шлепками и густой дымкой похоти. Она заряжает и пробирает до мурашек.

Паша двигается размашистее и резче. Целует до боли, трогает до усталости в мышцах. Первый оргазм накрывает меня с первых минут близости. Сильный, яркий. Выбивающий из головы все мысли разом, заставляющий дрожать тело и умолять Скорикова не останавливаться.

Когда Паша меняет позу, я упираюсь локтями в матрас и изящно выгибаю спину. Следует глубокое вторжение, движение бёдрами до упора. Скориков не даёт времени на передышку, лишь наращивает темп и выжимает из меня все жизненные силы. Накопленное возбуждение внизу живота снова лопается и разносится по организму. Собственные стоны заглушают остальные звуки, перед глазами темнеет и я будто бы отключаюсь от реальности.

Обессиленно упав на подушку, пытаюсь привести дыхание в норму. Закрываю глаза, чувствую тёплые объятия. Думаю, что я лишь на секунду… Немного полежу, восстановлюсь и начну собираться домой.

Паша осыпает меня комплиментами и утверждает, что умеет ждать и добиваться своего. Я отвечаю, что он понятия не имеет, с кем имеет дело. У нас с Натаном крепкие отношения. И разорвать их никому не под силу.

В следующий раз я открываю глаза лишь тогда, когда за окнами светит солнце.

* * *

Осознание случившегося бьёт резко и наотмашь с первой секунды пробуждения. До боли, до нехватки кислорода и множественных искр перед глазами.

Лёгкие горят, когда пытаюсь вдохнуть. Если бы я не находилась в горизонтальной плоскости, то наверняка не удержалась бы на ногах и рухнула на пол.

Я осталась ночевать у Скорикова. Я. Осталась. У другого мужчины. Нарушила основное правило, которое обсуждала с Натаном. Боже, кажется, сон мужа был вещим.

Снова зажмуриваюсь и пытаюсь повторно проснуться, но уже в привычной домашней обстановке. Знаю, это так глупо! Открываю глаза, а картинка, конечно же, не меняется. Те же светло-бежевые стены, огромная плазма напротив кровати, зеркало в углу и широкая тумба, на которой стоят электронные часы. По правую сторону от меня мирно посапывает Паша. М-да, вот это пробуждение.

Сделав резкий рывок, я сажусь на кровати и осматриваюсь по сторонам. В голове хаотично проносятся мысли — одна впереди другой. Единственное, что я знаю точно: то, что случилось это настоящий провал.

Быстро собрав одежду, которая валяется на полу, я прикрываю обнажённое тело. Жаль, что нельзя в одну секунду телепортироваться в нужное место. Это значительно упростило бы мне задачу.

— Ты куда? — спрашивает Скориков, когда я пытаюсь сбежать в ванную комнату.

Он потирает ладонями лицо и непонимающе смотрит. Смешной, когда сонный. И чем-то похож на медведя, который едва очнулся после длительной зимней спячки.