После чего меняет позу и в следующую секунду я уже сижу верхом на его бёдрах.

Быстро развязав полотенце, оголяю тело. Выпрямляю спину, распускаю волосы, которые рассыпаются по плечам.

Когда Натан ласкает языком мой затвердевший сосок, голова идёт кругом. Он тут же перемещается ко второму. Лижет, втягивает в себя и едва ощутимо прикусывает, но этого достаточно для того, чтобы ярко заискрило перед глазами.

— Охуенная моя, — произносит муж. — Вкусная. Так бы и проглотил.

— Хочу тебя.

— И я тебя.

— Умру, если прямо сейчас не трахнешь.

Натан толкается в мой рот языком, шумно и рвано дышит. Его грудная клетка ходит ходором, а кожа покрывается мелкими бисеринками пота. Я ловлю столько напора и жажды, что меня прошибает насквозь. Обычно наша прелюдия не длится слишком долго, потому что мы распаляемся в считанные секунды и сходим с ума от потребности и ожидания. В этот раз не исключение.

— Садись на член, — командует Нат, проговаривая слова мне в губы. — Скорее же, садись.

Я тут же приподнимаю бёдра так, что эрекция мужа упирается мне во влагалище. Дрожу от предвкушения, ахаю. Медленно и осторожно опускаюсь вниз, ощущая, как меня распирает от сладкого и долгожданного вторжения.

— Вот так, да. Вот так, моя девочка, — слышу будто в вакууме голос мужа.

Закрываю глаза, несдержанно стону. Сначала замираю, затем снова двигаюсь и крепче обнимаю Натана за шею.

Горячее дыхание задевает мой подбородок, а волоски на коже наэлектризовываются и встают дыбом. Что такое жить в моменте я познаю с Левицким. Год за годом.

Натан сильнее сжимает пальцы на моих бёдрах, поощряя инициативу и опуская до самого упора. Я принимаю его на всю длину, всхлипывая, сгорая заживо, а затем возрождаясь.

— Мне хорошо… Очень… — шепчу путано. — Невообразимо хорошо.

Льну к мужу так близко, что не оставляю между нами и сантиметра свободного пространства. Наши запахи мешаются. Не хочется отлипать ни на секунду. Только чувствовать, дарить и любить.

— Открой глаза, — произносит Натан. — И на меня посмотри. Пожалуйста.

Я делаю так как он просит. Открываю веки, рассматриваю красивые черты лица моего мужчины. Первого, по-настоящему родного.

В карих затянутых поволокой глазах столько чувственности и вожделения, что я с трудом балансирую на пике удовольствия. Двигаюсь навстречу, влажно скольжу. Быстрее и быстрее.

Натан в этот момент управляет и доминирует несмотря на то, что я сверху. Он мой. Вчера, сегодня и завтра. Всегда. Даже когда не со мной.

Оргазм пронзает наслаждением каждую клеточку моего тела, а спазмы сладко терзают низ живота. По венам разгоняется кровь, собственные стоны оглушают и сбивают с темпа. Образ мужа расплывается и становится нечётким, но это не главное, потому что я слышу его голос, чувствую касания и запахи.

Натан привычно кончает в меня без защиты, ведь уже восемь лет я пью оральные контрацептивы, чтобы не забеременеть. Теплые густые капли семени стекают по внутренней стороне бедра и пачкают простыни.

Я обмякаю, утыкаюсь лицом в шею Натана и нежно целую его в пульсирующую венку. Порой хочется без каких-либо барьеров или преград. Не втихую отменить таблетки, а чтобы попросил сам.

Мы засыпаем в объятиях друг друга как обычная супружеская пара. Простив и отпустив обиды.

А уже на следующей неделе Натан едет к Монастырскому, чтобы детальнее обсудить будущий огненный проект. Оставив меня управлять «Евростроем» и целиком доверяя.

* * *

— Ты снова пытаешься компенсировать отсутствие внимания к родителям дорогими подарками, — вздыхает мама в телефонную трубку.

— Возможно, в этом что-то есть.

— Точно есть, Влада. В последний раз мы виделись почти три месяца назад. Ты редко звонишь — я почти забыла твой голос, и не приезжаешь — я помню твой образ лишь по фотографиям.

— Мне очень жаль. Надеюсь, у нас с Натаном получится вырваться на Пасху. Сейчас много дел.

Прокрутившись в кресле, я смотрю на вечерний город и с улыбкой отмечаю, что день стал значительно длиннее, а снег почти растаял и теперь вместо него на асфальте мокрые лужи. Неприятно, но это означает скорое приближение настоящей весны — календарная уже давно наступила.

— Я так и не поняла, мам, — произношу, устало потирая переносицу. — Тебе брать сапоги или нет?

— Бери, конечно.

— Прекрасно, вечером заеду в магазин, а потом на почту. Жди посылку.

Мама охает и причитает, но я слушаю её вполуха. Переделать человека невозможно, тем более в зрелом возрасте. Особенно, маму. Нужно понять, принять и смириться. Чем я и занимаюсь.

Закончив разговор, кладу трубку и ненадолго закрываю глаза, чувствуя апатию и усталость. Понятия не имею, это на меня влияет длинная зима, недостаток витаминов или… отсутствие мужского внимания?

С недавних пор я временно переехала в кабинет Натана. Муж постоянно разрывается между «Евростроем» и новым бизнес-проектом. Он убеждает меня в том, что это ненадолго. Достаточно наладить финансовые, технические и организационные моменты. Монастырский останется за главного, а к нам же рекой будет течь прибыль.

Я справляюсь, мне нечего жаловаться. В строительном бизнесе я варюсь не первый год. Да, порой не обходится без звонков Натану или помощи от Виктора Семёновича, но в целом я и сама знаю, как выйти из той или иной ситуации.

Вчера, например, в офис наведывалась налоговая. Я чуть было не описалась от страха, когда строгий мужчина в тёмно-синем костюме попросил меня немедленно предоставить отчёты для сверки. Я вдохнула-выдохнула и перестала вести себя как блеющая овечка.

Разошлись мы с налоговиком спокойно и мирно.

Под конец рабочего дня в кабинет приходит Ульяна с шоколадными круассанами и горячим латте. Желудок урчит, я тут же принимаюсь за сладкое. Забота — это то, что мне сейчас нужно.

— С начислениями заработной платы всё в порядке? — спрашиваю коллегу.

— Да, я припахала Эльмиру.

— Это означает, что мы сможем прошвырнуться по магазинам после рабочего дня?

— Почему бы и нет? Я за!

Ровно в шесть вечера мы выходим из офиса и направляемся на парковку. Я сжимаю в руках телефон и будто заряжаю его своими мыслями и мечтами. Хочу, чтобы Натан позвонил и сказал, что успевает вернуться. Пожалуйста, пожалуйста. Пусть так и будет!

В первые дни муж то и дело мотался на ночь домой. Я просила его, да и он хотел. Бывало такое, что в квартире Нат появлялся глубоко за полночь. В два-три часа ночи. Когда в последний раз он чуть было не попал в аварию из-за недосыпа, я попросила мужа оставаться в гостинице и перестать изводить собственный организм.