– Всего наилучшего. – Сантьяга взглядом посоветовал несчастному Личиму не высовываться из укрытия хотя бы полгода, после чего повернулся к подошедшему Ортеге: – Что в Лондоне?

– Кто-то устроил шикарный магический аттракцион с фейерверком.

– Жертвы?

– Выясняем. Но кажется, нет.

– Преступники демонстрируют потрясающую аккуратность, – заметила Ярина. – В Лосином Острове тоже обошлось без жертв.

– И я обратил внимание, – поддакнул де Лаэрт. – Им пришлось вырубать морян и дружинников в условиях ограниченного времени, но ни Тыц, ни Ризнык не использовали боевое оружие.

– Ризнык стрелял, – напомнила воевода.

– Для ваших оборотней выстрел не страшнее комариного укуса.

– Они не хотят ссориться, – медленно произнес Сантьяга. – Но это не значит, что они не готовы убивать. Убьют, если мы подойдем слишком близко. – Комиссар обвел взглядом притихших коллег. – Объясните воинам, чтобы не расслаблялись: пока мы обходимся без жертв отнюдь не потому, что преступники – миролюбивые слабаки. Против нас действуют опытные и безжалостные наёмники, так что пусть наши бойцы не стесняются атаковать первыми.

– В Ордене не принято недооценивать противника, – буркнул де Лаэрт.

Ярина же лишь плечами передернула. После чего обратилась к помощнику комиссара:

– Так все-таки что в Лондоне?

Ортега покосился на Сантьягу – тот едва заметно кивнул – и развел руками:

– В Лондоне ничего, разве что Биг-Бен.

– Я не настроена шутить.

– Лондон – пустышка, воевода, мы его даже от кровососов зачистили.

– От упырей этот город никогда не очистится, – подал голос Сантьяга. – Но в остальном я с Ортегой согласен: Лондон – пустышка.

– Комиссар?

– Слишком шумно, – объяснил свою позицию нав. – Ризнык и Тыц – профессионалы, и то, что они пытаются отвлечь нас топорными импровизациями, я лично списываю на недостаток времени при планировании или же недостаток ресурсов. – Сантьяга вновь помолчал. – Мы отыскали двенадцать прыгнувших, а переходов было четырнадцать, из двух городов преступники ушли «тройными прыжками».

– Лондон и Ульм, – протянул Гуго.

– При этом в Лондоне кто-то сильно пошумел, а в Ульме все прошло тихо и гладко. – Комиссар улыбнулся. – Но серьёзные дела, как мы все с вами знаем, напоказ не делаются.

* * *

Москва, Щелковское шоссе,

15 июня, среда, 12:50

– Какого Спящего?! – взревел Вилар.

– Такого Спящего, – сварливо отозвался Фуран. – Того самого Спящего, в чьих снах мы с тобой кувыркаемся.

– Мы не настолько близки, чтобы кувыркаться.

– Это была аллегория.

– Ты уверен?

– Нет, я иногда путаюсь в человских силлогизмах, – признался диспетчер. – Они их столько напридумывали, что даже у Спящего мозги кипят.

– В чем ты путаешься?

– Не важно.

Действительно – не важно. Потому что важно сейчас то, что Вилар услышал несколько секунд назад и во что до сих пор не мог поверить.

– Повторим наш диалог ещё раз, – медленно произнес оперативник. – Я прошу тебя организовать поиск приметного, будто оранжевый хамелеон, грузовика «М35», а ты…

– А я говорю, что расследование этого дела запрещено директивой Темного Двора, – весомо закончил диспетчер. – Можешь позвонить Сантьяге и попросить объяснений.

– Долбаный Урбек!

– Успел договориться? – понимающе уточнил Фуран.

– Похоже – да.

– Сочувствую.

– А может…

Оставалась слабенькая, призрачная надежда на то, что честные, неподкупные и радеющие за справедливость сотрудники рискнут…

– Нет, – прохладно ответил диспетчер. – Даже не думай. Тёмный Двор – последний Великий Дом, с которым рискнет поссориться Служба утилизации.

И отключился.

Пару секунд расстроенный Вилар Турчи стоял с поднесенной к уху трубкой мобильного телефона, после чего медленно отнес его на расстояние вытянутой руки, ещё пару секунд разглядывал так, словно видел впервые в жизни, затем швырнул аппарат на асфальт и принялся топтать ногами. Прохожие – случайные свидетели расправы – осторожно обходили взбешенного шаса за несколько шагов. Какой-то фрик, правда, сделал забавный кадр на трубу, но остальные повели себя как люди. Топчет – значит, расстроился, мало ли что человек узнал? Проблемы, они ведь у всех случаются.

Ровно через минуту, как по часам, Вилар прекратил буянить. Искаженное лицо его молниеносно стало безбрежно-спокойным, красные пятна магическим – и это не метафора – образом исчезли, сведенные бешенством пальцы вернулись в нормальное состояние, а руки перестали дрожать. Турчи спокойно присел на корточки, аккуратно достал из разбитого телефона сим-карту, вставил её в извлеченную из портфеля новую трубку и набрал по памяти номер.

– Хеций?

– А кто же ещё? – сварливо отозвался конец.

– Я нашел твоего грифона.

Однако вместо радости Вилар услышал ехидное:

– Купи себе шоколадную медаль, детектив, а мне не мешай, я как раз оформляю страховку.

Затем Хеций прохихикал нечто обидное, а в завершение громко чмокнул в трубку. Но разозлить менеджера у него не получилось.

– Вижу, ты опять осмелел, – в меру жёстко отчеканил Турчи.

– Плохо слышно.

– Я доложу, что ты отказался забрать свое опасное, как зубы Спящего, животное и сознательно пошел на страховое мошенничество.

– Разве у Спящего есть зубы?

– А чем, по-твоему, он скрипит во сне?

В трубке послышалось: «Извините, я ненадолго отлучусь… Нет, пока не оформляйте…» После чего Хеций недовольно прошипел:

– Издеваешься?

– Ни в коем случае. Зубы у Спящего должны быть обязательно.

– Я о другом… Где грифон?

– Я выяснил, где его держат.

В ответ послышался вздох облегчения.

– А должен был привезти его в зверинец. – Обрадованный монстровод вновь ощутил запах легких денег: – Прощай.

Фоном прозвучало радостное: «Я возвращаюсь! Продолжаем оформлять! Хочу забрать всю премию сразу…»

Но Вилар прекрасно знал, что услышит от хитроумного конца, и был готов к решительной атаке:

– Служба с утра работает по тревоге, сотрудников не хватает, поэтому тебе придется заняться своим зверьком самостоятельно.

– И не подумаю! Я боюсь монстров! Сплю плохо!

Вопли шас хладнокровно пропустил мимо ушей. Сейчас его интересовало другое: