оказывали ни помощи, ни поддержки, когда он задумывался над духовной карьерой.

Гиббсу привелось возобновить свою учебу в очередной период брожения в церкви. Шел разговор о пересмотре текста молитвослова. Была создана специальная литургическая комиссия, перед которой была поставлена задача пересмотреть главный служебник англиканской церкви таким образом, чтобы удалить из него архаизмы, в то же время не нарушая ее теологические принципы и традиционное величие. После нескольких месяцев трудов и обсуждений спорных вопросов возник вариант, получивший единодушное одобрение членов комиссии. Однако текст следовало представить на предмет одобрения парламенту, члены которого, даже не христиане и тем более не члены англиканской церкви, принялись обсуждать и кромсать его. Пересмотренный текст был отклонен в 1928-м, а затем в 1929 году, однако наибольший ущерб престижу церкви нанес сам тон общественных споров. Одним из главных возражений было содержание молитв об усопших — вопрос, который особенно трогал Сида. Проучившись два семестра, он снова осознал, что рукоположение в священники англиканской церкви — это не его призвание.

Гиббс по-прежнему числился служащим Китайской таможенной службы и в 1929 году был обязан вернуться на службу из отпуска, хотя в разговоре с Винни и другими лицами признался, что жить в Китае ему больше не нравится из-за возникшей там ситуации. И все же он вернулся в Харбин в конце 1929 года, а затем, после непродолжительного отпуска, проведенного в Англии, — в 1931 году. На этот раз он убедился, что трудности заметно возросли.

В это время Япония была наиболее развитой в промышленном отношении из всех дальневосточных стран державой и встала на путь экспансии, обеспечив себе надежный форпост в Манчжурии. Однако после того как китайская националистическая партия (Гоминдан) преодолела слабый пекинский режим, Китай также находился на подъеме. Как коммунисты, так и националисты жаждали вновь овладеть контролем над Манчжурией. Японцы не собирались допустить этого и усилили свое военное присутствие в регионе. В середине сентября 1931 года начались военные столкновения между китайскими националистами и японским гарнизоном Мукдена. Хотя конфликт вспыхнул спонтанно, японское правительство тотчас направило достаточное количество подкреплений, чтобы разгромить более слабых китайцев.

В 1932 году Япония предприняла полномасштабное вторжение в Манчжурию, и Чарльз Гиббс, которому оставалось три месяца до ухода в отставку, снова оказался на другом конце света и без работы.

За последние несколько лет Гиббс очень много думал о вопросах религии. Поэтому в 1931 году, после кончины сэра Чарльза Элиота, Гиббс, который не признавал полумер, возможно, почувствовал себя обязанным почтить память своего наставника или хотя бы попытаться изучить его взгляды. Именно здесь он и мог это осуществить. Покров тайны скрывает то, что произошло с ним за год, проведенный в синтоистских святилищах Японии. В то время синтоизм считался официальной религией Японии, хотя вряд ли его можно назвать религией. Скорее всего, он представлял собой систему морального порядка в вопросах, касающихся правления, семьи и социального поведения. Как писал Элиот, японцев можно считать религиозным народом, «если воспринимать религию как преданность понятиям за пределами существования индивида, готовность пожертвовать ей земное благополучие и саму жизнь, более того — как стремление к такой жертве, как подлинную цель человеческой жизни». В конце того года Гиббс находился в состоянии глубокой депрессии. Возможно, порядок и церемониальный этикет святилищ в известной мере подействовал на него успокаивающим и поучительным образом, однако это спокойствие дало ему возможность более основательно обдумать природу духовной жизни, которую он так долго стремился культивировать. Ему показалось, что единственным результатом пятидесяти восьми лет полной тяжких трудов жизни был крах. Его богословские занятия — как прежде, так и теперь — и только что завершенное приобщение к синтоизму были не более чем песок, рассыпавшийся у него в пальцах. Даже счастливые годы общения с Императорской семьей, его старания помочь белым во время войны и, наконец, его работа в китайской таможенной системе — все это завершилось крахом. Он не мог найти цели своих поисков; ему казалось, будто между ним и преходящей действительностью, которую он стремился познать, существует некая непроницаемая преграда. Да и существует ли возможность жить духовной жизнью? Где ее можно найти? Как можно стать ее частью? Куда это приведет? Сид признавался Винни, что он чувствовал себя «очень подавленным».

И все же, с грустью думая о таких проблемах, он признавал, что во всей его жизни ничто не было столь возвышенным и значительным, как свидетельство смиренной веры, набожности и мужества, проявленных Императорской семьей, которую он любил и которой служил. Внезапно он увидел истину, которую они доказали своей жизнью: вся их надежда была возложена на Источник Силы, Которая сохраняла в них радость, несмотря на удары судьбы, унижения, преследования, которым они подвергались, несмотря на то, что тела их были уничтожены сильными врагами, ополчившимися против них, — врагами, которых они простили.

Он вспомнил молитву в стихах, сочиненную графиней Гендриковой, которая сама стала мученицей. Эту молитву Царская семья читала вместе по мере того, как над ними все больше сгущались тучи. Великая Княжна Ольга Николаевна перевела ее на английский и попросила Сида проверить грамматику и орфографию, и Гиббс сохранил ее экземпляр среди своих бумаг.

Пошли нам, Господи, терпенье

В годину буйных мрачных дней

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейство ближнего прощать

И крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и оскорбленья,

Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов.

Гиббс присутствовал при рождении великой тайны, которую он лишь теперь смог понять. Озаренный своим открытием, он поспешил в Харбин, чтобы приобщиться к святой православной вере.

Глава 12. Наконец-то дома

В АПРЕЛЕ 1934 года Гиббс начал приобщаться к православию, и хотя благодаря своему образованию и опыту он приобрел достаточно духовных знаний, всему этому было необходимо придать новое измерение. Но вскоре он был готов для миропомазания — торжественного чина посвящения Православной Церкви. К этому он готовился, каясь во всех грехах, которые мог вспомнить, начиная с юношеских лет, а затем публично отверг прежние свои ошибки и лжеучения и объявил о приверженности Святой Православной Кафолической Церкви, на коленях прочитав Символ Веры. После этого он был помазан священником, который нанес ему святым миром знак креста на лбу, глазах, ноздрях и губах, на обоих