скончался. Примирился с Патриархией и возлюбленный друг Гиббса архиепископ Нестор, хотя в те бурные годы, благодаря строгой цензуре, отец Николай не мог этого знать. В 1948 году святителя уговорили приехать в Москву и тотчас же отправили в ГУЛаг.

Тем временем отец Николай приступил к работе с новыми прихожанами. Они встречались в снятой внаем часовне, которая некогда принадлежала средневековой лечебнице для прокаженных во имя св. Варфоломея, находящейся рядом со спортивной площадкой колледжа Орайел. Своеобразная смесь людей способствовала энергичной жизни прихода, и когда война окончилась, они процветали. Когда в колледж стали возвращаться студенты, ему вновь понадобилось помещение, и отец Николай отправился на поиски постоянного прибежища для прихода.

Он нашел три вполне подходящих здания на Марстон- стрит напротив Саули-роуд в восточной части Оксфорда и вложил большую часть своих сбережений в их приобретение. В одном из зданий некогда находилась аптека для бедных пациентов, и во время войны оно служило главной телефонной станцией для всего Оксфордшира. Отец Николай устроил свои апартаменты на втором этаже этого массивного здания, а первый этаж использовал как храм.

В 1946 году — году кончины митрополита Евлогия — отец Николай основал дом Св. Николая, как свидетельство своего преклонения перед Царем Николаем, которого он считал святым (формально храм был посвящен Св. Николаю, Мир Ликийских чудотворцу, одному из отцов Церкви). Отремонтировав здание, отец Николай извлек из сундуков и коробок, которые хранил почти тридцать лет и проехал с ними чуть ли не полсвета, удивительную коллекцию реликвий, связанных с Царской семьей и страшным цареубийством. Большая часть реликвий была найдена в разгромленных помещениях Ипатьевского дома в 1918 году и перевезена с разрешения генерала Дитерихса.

В центре храма отец Николай повесил люстру с розовыми стеклянными лилиями, спускавшимися с металлических зеленых листьев и гроздьев фиалок. Этот светильник некогда украшал спальню в последнем месте заточения Царской семьи. Неподалеку от алтаря он поместил царские валенки, которые упаковал в собственный багаж, полагая, что они могут еще пригодиться, когда вместе с остальными членами Царской семьи отправился из Тобольска в Екатеринбург. Однако с Царем Гиббс так и не встретился. На стенах он расположил собрание икон. Некоторые из них были подарены ему членами Царской семьи, другие найдены в печах и мусорных баках в Ипатьевском доме. Имена Государя, Императрицы, Наследника и Великих Княжон поминались во время каждого богослужения.

Покупка зданий и их переделка оказались весьма дорогостоящими, и Гиббс израсходовал на них все сбережения, накопленные во время пребывания вместе с Царской семьей в Тобольске и на службе у Верховного комиссара, когда расходы на жизнь были минимальными. Все это время Гиббс регулярно посылал большую часть жалованья своему брату Перси с тем, чтобы тот положил деньги на банковский счет на самых выгодных условиях. Он также получал пенсию за годы, которые прослужил в китайской таможне. Сколько личных средств он вложил в свое детище, видно из письма, отправленного им в 1949 году разделявшему его интересы профессору де Шмидт, который основал русский православный центр в Нью-Йорке.

«В конце 1946 года я приобрел это здание за 2500 (фунтов), заплатив наличными 750 (фунтов), и получил остальную сумму, заложив его. Я израсходовал много денег на обновление дома, который во время последней войны использовался для военных целей и находился в плачевном состоянии.

Православная община в Оксфорде насчитывает всего 56–60 прихожан, в числе которых нет по-настоящему состоятельных людей. Пожертвований хватает лишь на текущие расходы, поэтому, вместо того, чтобы использовать дом Св. Николая в качестве музея и культурного центра для встреч и лекций, нам приходится сдавать в аренду почти все помещения для того, чтобы выплачивать закладные. Сам я не получаю от прихода никакого жалованья и живу на собственные сбережения, что в наши дни не так-то просто».

По просьбе профессора он вложил в письмо небольшую статью о своей жизни рядом с Царской семьей, заканчивавшуюся однозначным заявлением о своих намерениях.

«Дом Св. Николая в Оксфорде представляет собой попытку донести свет этой веры до главного интеллектуального и культурного центра Британской Империи. В доме хранится несколько памяток последних дней Царской семьи, и в некотором роде он является напоминанием об упокоении их душ в Царствии Небесном, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная».

Хотя отец Николай неохотно говорил или писал об Императорской семье, но когда он изменял этому правилу, то никогда не забывал упомянуть об их набожности и святости, а также о чистоте их помыслов посреди страданий. Он надеялся использовать три дома в Оксфорде для создания в них музея, используя свои памятки, чтобы привлечь экспонаты от других членов общины, а также превратить их в русский культурный центр для проведения лекций, чтений и вечеров, однако финансовое положение не позволило ему сделать этого. Правда, отец Николай превратил кабинет-библиотеку, расположенную сразу за храмом, в миниатюрный музей. Здесь он демонстрировал многие фотографии, которые снял в Царском Селе, Тобольске и Екатеринбурге, вместе с тетрадями Марии и Анастасии; некоторые предметы фарфоровой посуды из Тобольска с Императорскими гербами; пенал, некогда принадлежавший Наследнику; колокольчик, с которым тот играл; бронзовый герб с яхты «Штандарт»; коллекцию укреплявшихся на конских дугах колокольчиков и множество других предметов, которые он сохранил.

Отец Николай честно служил общине дома Св. Николая и стал хорошо известен как в православных кругах, где производил впечатление своей внешностью — высокий, худощавый, с красивой белой бородой, — так и в самом Оксфорде, где всем казался весьма эксцентричной личностью. Некролог, опубликованный в газете Cardiff Western Mail 27 марта 1963 года, вскоре после его смерти, дает представление о его своеобразных и далеко идущих попытках распространить «свет этой [православной] веры», а также о том впечатлении, которое он оказывал на людей, которые с ним встречались.

«Кончина архимандрита Николая Гиббса в Лондоне означает отказ от планов создать ветвь Русской Православной Церкви в Уэльсе.

„Основав небольшую церковь в Оксфорде… он очень хотел создать такую же в Уэльсе“, — заявила вчера у себя в Хемпстеде мисс Дженни Уильямс, специалист по народной музыке.

Он верил, что население Уэльса с большой симпатией отнесется к чину русского православного богослужения, потому что оно не только очень красиво по форме, но еще и потому, что при этом нет инструментального сопровождения, и поэтому оно идеально для такой нации, как валлийцы. Хотя я являюсь членом Валлийской пресвитерианской церкви, я была настолько поражена его приверженностью Уэльсу, что обещала оказать всяческую поддержку проекту, показавшемуся мне чрезвычайно увлекательным.

Однако в связи с его смертью продолжать эти усилия будет бессмысленно».

Благодаря своей обходительности