Первая штуковина не только играла роль систем антивирусной защиты и обнаружения атак излишне любознательных чекистов, но и могла имитировать компьютерную деятельность Соломона за время его отсутствия – а это было важно, так как он не каждый день ездил в Метрострой, работая из дома удаленно. «Булыжник» у входной двери контролировал квартиру, передавая информацию на телефон Соломона, правда, только в том случае, если тот находился в родном мире. Впоследствии Тунгус обещал наладить связь даже между мирами.

– А как же детектор лжи? – спросил Соломон. – Вдруг им придет в голову проверить… мою голову? Такое вероятно?

– Лишь теоретически, – помолчав, ответил Фаронов, – очень теоретически. Если получится, я сварганю для тебя антидот против такой экзекуции. Не обещаю, но попробую. Потом. У меня-то он давно встроен, но штука эта специфическая… Так что не стоит давать этим чокнутым «Штази» повода по-настоящему заинтересоваться тобой.

Связь они держали с помощью специального текстового чата и обычных эсэмэсок, приходящих на доработанный Фароновым телефон Павла.

– Цени, чувак, технологию Предтеч – связь между мирами, – ухмылялся Тунгус. – Насколько мне известно, метростроевцы так еще не умеют! В общем, держи меня в курсе дел, но без нужды не пиши. Нечего зря языком трепать, делом занимайся!

И Соломон занимался. Теперь все свободное время он тратил на изучение программ Тунгуса, вникание в суть дела и понимание обновленных основ, по заверению Фаронова, недоступных еще даже метростроевцам. Комментарии в коде Тунгуса давно уже не удивляли Павла, все эти: «если дальше снижать параметр d6, точность обнаружения парамира не улучшается», «тонкие настройки телепортации», «не отключать эту функцию – размер канала становится нестабильным, выкидывает обратно», «копии объекта выходят неудовлетворительными, молекулярная структура нерегулярна, разрывы»…

Летом, первый раз взглянув на все это, Соломон решил было, что имеет дело с компьютерной игрой на научно-фантастическую тему, но последующий анализ функциональности показал, что это не так. Тогда запуск программ Фаронова подтвердил его выводы – к играм они не имели отношения, но странноватые комментарии все равно оставались для него загадкой. Когда же он стал посвятом, то сразу решил, что ничего особенного там не упоминалось, и это обычная реальность: бластеры, перемещения в пространстве, другие миры… И только после Нового года стало выясняться, что не все так просто. Да, метростроевцы перемещались между параллельными мирами, но это дело плохо контролировалось, имело массу ограничений и было зачастую неудобным и энергозатратным. Фаронов же нащупал путь, который мог кардинально изменить положение в практике телепортации. Также посвяты не умели копировать предметы. Совсем. А Тунгус показал, что это принципиально возможно – требовалось лишь улучшить сам процесс, по сути компьютерный алгоритм, запускаемый где-то в недрах неведомой Машины. И Метрострой не умел творить Норы. Тунгус не стал объяснять, что это такое, но его ухмыляющаяся физиономия ясно говорила: это что-то очень важное… Впрочем, Соломон уже бывал в месте а-ля космическая станция, где Фаронов скрывался. А еще рыжеволосый хакер пообещал Соломону… вечность. В смысле бессмертие. Тут уже Павел лишь посмеивался, но в общем-то очень даже был не против.

Со Станнум они стали встречаться еще реже, это уже напрягало и огорчало их обоих. Но, кажется, девушка ничего не заподозрила, сказав лишь, что она все понимает и «трудись, дорогой, трудись: первое время – самое тяжелое, тебе необходимо лучше въехать в тему, тебе нужно заслужить доверие». Опять эти слова о доверии! А ведь была пара моментов, когда Павел чуть было не проболтался ей о Тунгусе!.. Ему нужно быть очень осторожным…

Также Соломон пытался отыскать информацию о Сенокосце – том самом «материальном призраке», привидевшемся ему перед посвящением-розыгрышем. Однако сведения об этом человеке оказались строго засекреченными. В базах данных и справочниках Метростроя упоминались лишь куцые разрозненные факты: вот есть такой оперативник, родился в Саратове, пятьдесят два года, завербован посвятами в девяносто первом, в Метрострое конкретно – с девяносто четвертого. В девяносто седьмом получил награду «За отвагу» в операции «Кленовый лист» (спасение нескольких поселений переселенцев соседнего кластера миров), а в девяносто девятом – высшую награду: «Алмазную звезду почета», вот только за что – оставалось неизвестным. С две тысячи пятого года Сенокосец начал сопровождать группы исследователей, отправляющихся за Святым Граалем – Ядром Машины. И с этого момента о нем не было совершенно никаких официальных упоминаний. Павел осторожно расспрашивал о Сенокосце коллег, но в ответ получил лишь кучу противоречащих друг другу мифов и домыслов, что еще больше раззадорило его. Говорят, с десятого года Сенокосец был внедрен в какую-то полукриминальную сталкерскую группировку, а вернувшись в двенадцатом, стал сотрудничать с командой Гордеева, так сказать, на факультативных началах, иногда целыми неделями безвылазно находясь в своем кабинете (в том самом, где Соломон видел его), а иногда пропадая на месяц или два в дальних рейдах по заказу каких-то секретных отделов. После одной из таких командировок Сенокосец несколько месяцев провел в посвятовской больнице. Говорят, собирали его по кусочкам… Но занимался ли он к этому времени Ядром, тоже никто не знал, даже Фаронов, который не раз пытался «подкатить» к нему, чтобы разнюхать пару-тройку секретов Мультивселенной. Сенокосец, по его же признанию, не особо ему доверял. В общем, история оперативника была темной и таинственной… Но постепенно новые дела, Тунгус и все, что с ним было связано, отодвинули Сенокосца в жизни Павла на задний план.

Почти месяц он разбирался в коде Фаронова. Подготовка у метростроевских программистов и практика под началом Шустрика здорово помогли ему, особенно с учетом того, что Тунгус не особо объяснял свои идеи, утверждая, что он и сам тут в поте лица трудится, ночами не спит, похудел на пять кило и что для того Павла и наняли – разгребать чужой код. Тем не менее многое было улучшено, кое-что даже существенно, но Соломон начал опасаться, что Фаронову этого будет недостаточно, и он его в «настоящие напарники» не возьмет. Он начал свои собственные изыскания, уже не ограничиваясь простой правкой кода – Тунгус предоставил ему возможность подключаться к Машине через Нору и исполнять программный код. Что это значило – «подключаться к Машине через Нору» – Соломон толком не понимал, но это его пока и не волновало. Зато к середине февраля он наткнулся на странное поведение сигналов, посылаемых этой самой Норе. Коммуникация, правда, была крайне неустойчивой, но Фаронов заявил, что быть того, мол, не может, разбирайся дальше. Боясь напортачить, Павел несколько суток силился понять, что происходит и как избавиться от помех. Затем, решившись-таки, сменил значения нескольких внутренних параметров – раз, другой, третий, с трудом расшифровал блок ответных сообщений, наугад изменил в них пару значимых цифр, переформатировал запрос, сформировал новый пакет данных и отослал его Машине. Ответ пришел неожиданный – Соломон долго не мог понять его смысл, а потом… а потом к вящей радости вдруг осознал, что общается уже… с другой Норой, не Тунгусовой! Да-да, и эта незнакомка отвечала ему! Вот только как понять, что же таинственное место рассказывало?.. И были ли эти данные сигналами автоматической системы или же за ними стоял … реальный человек?!