Вся эта кутерьма сводила на нет всякое удовольствие от просмотров матчей клуба и сопереживания ему. Не в последнюю очередь потому, что сам футбол становился всё менее и менее привлекательным, и мне как зрителю было очень скучно его смотреть. Игроки куда больше времени тратили на то, чтобы отойти к своим воротам, вместо того чтобы прессинговать мяч, тогда как при владении мячом они слишком часто играли поперёк поля. Позиционная игра и подготовка атак порой были настолько вялыми и медлительными, что полузащитники и форварды зачастую сбивались в одну кучу.

Было очевидно, что нужно что-то предпринять, но прежде чем выбрасывать сумасшедшие суммы на покупку новых игроков, нужно было сначала понять, раскрыл ли весь свой потенциал действующий состав. Эту работу должен был проделать технический центр, но я по-прежнему слышал рассуждения о том, как нужно укрепить состав и вернуть в него опытных мастеров, при том что не было никакой ясности насчёт того, всё ли клуб сделал для разрешения своих фундаментальных проблем технического характера. Улучшения должны были коснуться не только тренировочного процесса, но также и скаутской системы, а кроме того, следовало теснее сотрудничать с фарм-клубами вроде «Аякс Кейп-Таун» и «Тренчин».

Самым постыдным было то, что к концу 2015 года только одна команда «Аякса» играла футбол, близкий моему видению: А1 Вима Йонка, первая молодёжная команда клуба. Было понятно, что футбольные проблемы в «Аяксе» были следствием плохой политики в технической части. Я общался с игроками на тему игры в пас и контроля мяча, о позиционной игре и качестве футбола, но им было очень трудно впитать такое количество информации. Я был убеждён, что организация нашей игры в защите, то, как мы выходили из обороны и переключали скорости при позиционной игре, требовали решительных изменений. Нужно было как можно скорее найти новый план на игру. То, как мы играли на тот момент, нагоняло тоску, не приносило результатов и вредило талантливым игрокам. Публике происходящее не нравилось.

Было необходимо улучшить тренировочный процесс, чтобы начать показывать красивый и яркий футбол, с которым всегда ассоциировался «Аякс». Нам нужно было сообща работать над этим, сохраняя в клубе мир, и внимательно отслеживать развитие всех участников процесса, а также определять, кто не соответствует уровню и кому нужно изменить свой подход к игре. И главное – каждый должен был помнить, что всё, что он делает, должно делаться в интересах «Аякса».

Тем временем у меня становилось всё больше сомнений относительно намерений комиссара Лео ван Вейка. 11 сентября 2015 года, незадолго до утечки доклада Линга, я, Ван Вейк и Линг вместе внимательно его изучили. Лео с энтузиазмом выражал своё согласие с каждой буквой доклада. Вот почему мы с Тче были ошарашены, когда четыре дня спустя правление приняло меры, так или иначе противоположные тем, которые мы обсуждали с Ван Вейком. К примеру, Ван дер Сар призывал вернуть в клуб Кинсбергена, потому что на Эдвина свалилось столько работы, что у него почти не оставалось времени на личную жизнь. Вместо этого Эдвина нагрузили ещё большим количеством обязанностей, повысили с коммерческого директора до директора по маркетингу и одновременно с этим сообщили, что он теперь должен руководить техническим центром клуба. Тем временем Овермарса передвинули с должности директора по футболу на должность директора по игрокам, чьей единственной обязанностью были покупка и продажа игроков и составление контрактов; эта должность требует большой осторожности, ведь если в точности не объяснить то, что нужно сделать, легко может возникнуть недопонимание. Приобретения последнего сезона ясно на это указывали. Слишком часто при трансферах игроков игнорировалось мнение Йонка, эксперта, знавшего возможности своих талантливых подопечных. К тому же генеральным директором был назначен Дольф Колле. Он был банкиром, но за годы работы комиссаром он позволял специалистам заниматься своим делом. Поначалу я надеялся, что он в любом случае сможет удержать всё в узде и будет помогать бывшим игрокам. Но очень скоро его дела подтвердили обратное.

К началу ноября 2015 года я решил, что с меня хватит. Долгие годы я осознавал, что моё видение будущего «Аякса» настойчиво игнорируется. Я подозревал, что это делалось намеренно, а я в такие игры не играю. Со временем прагматик в тебе приходит к выводу, что совершенно бессмысленно пытаться что-то привнести, когда ты совсем ничего не получаешь взамен. В моём возрасте знаки и медали почёта уже ни к чему. Мне было невероятно грустно понимать, что в 16-летнем возрасте я стоял у истоков славной эпохи, а теперь, когда мне было почти 70, пришлось быть свидетелем заката. Никто не хотел слушать. Или почти никто. У каждого свои планы и устремления. Если бы проблема сводилась только к «Аяксу», ещё можно было свалить всю вину на меня, но, если смотреть на голландский футбол в целом и на провал сборной в квалификации Евро-2016 в частности, невольно начнёшь задаваться вопросом: что здесь, чёрт возьми, происходит? Мы все показательно бьём себя в грудь, но если посмотреть на результаты, можно прийти только к одному выводу: путь, которым мы пошли, привёл нас к краху, и это очень печально.

Спустя две недели после того, как я покинул клуб в конце 2015 года, Колле уволил Вима Йонка. Таким образом, в течение шести месяцев клуб покинули и генеральный директор, и глава тренерского департамента, те же люди, которые навели порядок в финансах «Аякса». Когда Колле представился мне, он сразу же честно сказал, что совершенно не разбирается в футболе. Тче и я заверили его, что мы будем помогать ему в этом вопросе. Но он мне ни разу не позвонил. Правда, что он раза три беседовал за одним столом с Тче, но толку от этого не было никакого. Даже когда Линг представил свой доклад, ясно свидетельствовавший о проблемах в клубе, он ничего не предпринял для их решения.

Колле пришёл в клуб из ABN Amro, то есть он человек из банковского сектора, который ничего не смыслил в футболе, но должен был разбираться в цифрах. С тех пор как в клуб пришёл Йонк, «Аякс» заработал порядка 85 миллионов евро от продажи игроков, которых мы воспитали, а его команда уверенно лидировала в чемпионате и не потеряла ни одного очка в молодёжной Лиге чемпионов. Когда на стол тебе легло доказательство того, что финансовое выздоровление «Аякса» во многом возможно благодаря сотрудничеству Йонка и де Бура, как можешь ты взять и выбросить за борт 50 % своей победной формулы?

Другого комиссара, Тео ван Дёйвенбоде, мы считали одним из нас. Он сам был экс-футболистом и должен был стать ключевой фигурой для бывших игроков, но по сути он просто потакал всему, что говорил и делал совет. Возьмём работу скаутов, которую критиковали за то, что скауты и люди, ответственные за тренировочный процесс, не работают сообща и не рекомендуют толковых футболистов. Однако лучший скаут, какого только можно было найти в клубе, Тонни Брёйнс Слот, с которым я работал на протяжении 11 лет, уже был в совете. Если тренеры не просили у него помощи, то хотя бы Ван Дёйвенбоде следовало указать им, что он есть в команде и может помочь. Быть может, люди из тренерского штаба были слишком горделивы, чтобы обращаться за советом к члену правления, но несомненно, что если ты применяешь свои сильные качества на деле, стандарты твоей работы повышаются, а жизнь всех вокруг становится легче, это важно понимать. Я до сих пор помню разговор, который у нас состоялся с Ван Дёйвенбоде после того, как совет комиссаров выступил с предложением приобрести конкретного игрока. Тео сказал, что трансфер потребует огромного количества денег, которых у нас не было. Две недели спустя игрока все равно купили, а Ван Дёйвенбоде был в числе тех, кто поставил свою подпись под сделкой. Тогда я спросил себя: что ты делал последние две недели? Пытался ты переубедить людей или нет? Если ты думаешь, что игрок не стоит таких денег, а кто-то считает иначе, ты идёшь к Брёйнс Слоту и спрашиваешь у него: «Послушай, надо нам платить такую сумму за него или нет?»