— Вот, — раскрыла учебник под пульсаром, — здесь сказано Тьма может возвращать из-за Грани. Ещё меня заинтересовало заклинание Духа импульсивного воздействия…

— Со вторым я тебе никак не помогу, потому что меня только Тьма одарила. Манипуляции с Гранью очень опасны и даже на таком базовом уровне могут иметь серьезные последствия. Но если ты не будешь пробовать, то никогда не научишься, так ведь? — подмигнула наёмница, — у тебя пряди светлеют. Скоро действие зелья совсем ослабнет, нам лучше поспешить.

— Этот вполне подойдёт, — она нашла на одной из веток ягодных кустов спящего мотыля, — посмотри на него магическим зрением.

— Каким зрением? — переспросила, глядя на пушистые усики насекомого. Оно сложило бархатные крылья и мирно застыло в недвижимой позе.

— Эм… Его легко поймать, если обратишься к Источнику и, держась за него, посмотришь на окружение, — как могла объяснила Алесса.

Я сосредоточилась, стараясь ухватиться за силовой клубок. Магия избегала меня, ускользая от внимания, нити выворачивались непослушными разноцветными червяками. Решено было ухватить того верткого, густого чёрного цвета. Наверняка, эта нить и есть отделившаяся от артерии Тьмы сила.

Когда на моём лбу уже выступила испарина, а ладони вспотели, я-таки вцепилась в источник и уставилась, как было сказано, на мотыля. Увиденное стало настоящим откровением. В разные стороны от букашки вились и переплетались перламутровые тончайше струны паутины.

— Чтобы вернуть кого-то из-за Грани, надо его сначала туда отправить… — наёмница быстрым движением сапога раздавила хитиновое брюшко и голову создания.

Воздушная вязь золотистых и голубоватых паутинок вокруг силуэта мотыля стала распадаться, рваться прямо на глазах, тая в пространстве.

— Держи его. Прошепчи формулу и воздействуй Тьмой. Пусть эта мелкая букашка обретёт жизнь. Немного другую и противоестественную. Но она вернётся…

Я послушно последовала указаниями учительницы:

— Morter kartum! — формула слетела с губ, и Тьма лёгкой витиеватой дымкой окутала мотылька. Бледная, оборванная паутина начала обратное движение к моей цели. Она растеряла цвета, превратившись в светлые нити блестящего шелка. Опутала насекомое в плотный кокон, как «куколку», плотно обвила ломкие крылья, притянула к друг другу.

— А ты сильная, — выдохнула Алесса, — с первого раза получилось… Надо же. Сколько УМЕ у тебя Тьма?..

— Когда измеряли последний раз, была 233.

Наёмница присвистнула. Тем временем, из кокона начала выбираться новая жизнь. Пропитанная чернильным цветом, с горящими красными фасетчатыми глазами. Мотыль осмотрелся и сорвался с куста вверх, оставляя за собой тёмную пыль, плавно садящуюся на утреннюю траву. Я шокировано провела ладонью по волосам. На пальцах осталась тонкая прядь серебряного цвета.

— Они больше никогда не вырастут… У всего есть цена. И воскрешение Тьмой невозможно без потерь. Ты заглядываешь за Грань, и ловишь почти ушедшую в небытие энергию. Взамен, Грань потребует что-то равнозначное…

— Но почему об этом не написано в учебнике?

— Потому, что у людей никогда не бывает сильной Тьмы, — отозвалась Алесса, всё ещё глядя в след улетающему мотылю.

— Сагар сказал, что сорвей не должен был мне повиноваться, если в моей крови не течёт Хаос.

— Так и есть, Камилла. Но вы — дракон, а эти создания ещё древнее демонов или были созданы примерно в одно время. В Анкуррате их даже зовут Первыми. Наверняка, Хаос имеет отношение и к вам…

«Необходимо возродить Первых» — пропищала драконица, почувствовав, что зелье ослабевает. Она повторила слова, давно произнесённые ею.

Я, наконец, поняла, что она имела в виду. Стихии недовольны тем, что одна из древних рас почти истреблена и избрали меня в качестве отличного генетического материала. Стало как-то жутко и противно одновременно. Но лишь на миг. После я вспомнила Эйнара, Азаила и Ширкасса. Нежных мужчин, ставших моими мужьями только благодаря драконьей крови и Зову. Самых худший обман в мире — это обман самой себя.

Зачем я надела эту маску рыжей девицы? Для чего заперла свою магию? Бежала от дракона, который пленил меня, загипнотизировал своими льдистыми зелёными глазами. От его рук, губ, жарких объятий и сложных слов. А ведь он не давал повода сомневаться в драконьих высказываниях. Запер, оберегая. Нарушила запрет, и он последовал за мной. Плакала, убитая горем потери, и мужчина сделал всё, чтоб помочь мне забыться.

С чего я взяла, что Ширкасс будет против моих поисков? От него я бежала или от себя? Испугалась тяги к гибкому мужчине, похожему на меня не только внешне. Его душа была отражением моей, и я это почувствовала так остро и обречённо.

— Камилла, что с тобой? — Алесса подошла, взяла мою похолодевшую руку.

— Кажется, я по глупости опять дел наворотила… Обидела того, кто не заслужил этого.

«Взрослеешь, драконица», — уверенно заявила вторая ипостась, ласково свернувшись в Источнике.

«Я больше не стану пить зелье. И ты, прости меня», — необходимость извиниться хотя бы перед ней жгла виски, пульсировала в сердце кровоточащим кинжалом.

«Меня зовут Химера», — милостиво сообщила драконица. — «Я рада, что ты, наконец, приняла себя. Жаль, что для этого букашке пришлось переродиться в создание Хаоса».

Глава 32. Старые раны

«Приятно познакомиться, дорогая», — ответила, мысленно поглаживая место, где я ощущала нахождение моей второй ипостаси.

Получается, все существа, имеющие второй облик, брали начало в кузнях Хаоса. Древней непонятной силы, подчиняющуюся только воле носителя.

«И мне. Ты правильно думаешь — в демонах бушует Хаос чуть больше, чем в нас, и их ипостаси непослушны. С ними почти невозможно договориться, но можно сковать волей», — она прервалась, — «или задобрить Зовом».

— Камилла? — переспросила Алесса, всё ещё дергая меня за руку.

— Все хорошо. Как я выгляжу?

— Уже светает, и на твоей голове едва ли остались следы рыжины. Глаза опять серые… Да и тело немного изменилось. Я и забыла, какая ты — красавица, — смущённо закончила демоница.

— Судя по тому, как на тебя посматривает эльф, красавиц в нашей компании как минимум две, — рассмеялась я в ответ. Но в следующий момент веселье, как рукой сняло. Когда мой взгляд случайно наткнулся на высокую мощную фигуру на краю поляны. Нас разделяло по меньшей мере метров восемь открытой местности, но мои чуткие уши улавливали сильное биение большого сердца и лёгкий аромат демонического желания. Какой Тьмы?

Он бросился ко мне, с горящими фиолетовыми глазами и полубезумным выражением на лице. Демон совсем не был похож на себя прежнего. Спокойного пусть и ехидного дознавателя, стремящегося докопаться до правды. Казалось, мужчина ещё не проснулся и находился на грани яви и сна. Одним слитным движением оказался рядом и замедлился лишь на миг, откинуть Алессу, загородившую собой меня. Девушка шлепнулась на