– Не бравируй, Семен, – укоризненно посмотрел на него Василий Кузьмич. – У них помимо сгнившего барахла есть вполне реальные современные пистолеты.

– Если бы не твой Артур и не государственные интересы, я бы их сразу в расход пустил, – отрезал Гнутый. – А так – приходится переквалифицироваться в разведчиков.

– Вот ты хорохоришься, а оружия-то у тебя нет, – Василий Кузьмич махнул рукой.

– Наше дело информацию добыть, а дальше пусть следователи разбираются – кому понадобилось убивать твоего племянника и при чем тут фантастика… – деловито ответил Семен Виссарионович, однако было ясно, что отсутствие оружия очень его огорчает.

– А какие государственные интересы ты имел в виду? – поинтересовался Василий Кузьмич, зорко оглядывая кладбище, чтобы в случае чего не прозевать врага.

– Как же? Энергоносители секретные, которые твой племяш собирался империалистам продавать!

В этот самый момент послышалось мощное гудение приближающегося автомобиля.

– Вернулись! – выкрикнул Василий Кузьмич. – Черный джип. За нами вернулись!

– Бегом марш, – приказал Гнутый, хватая приятеля за руку.

– Может, обратно в окопчик?

– Вперед, делай, как я! – не вступая в дискуссию, скомандовал Семен Виссарионович и зигзагами побежал к мрачным густым зарослям, что темнели неподалеку.

Минут двадцать приятели отчаянно продирались сквозь колючки и переплетенные ветви. Выскочив из этих невесть откуда взявшихся здесь джунглей, они увидели веселенькую, подозрительно зеленую поляну с кочками и редкими хилыми деревцами.

– По-моему, тут уже болото, – озабоченно крякнул Гнутый. – Мы когда сюда шли за этими фантастами, по тропинке его обходили, а как напрямки дунули – так и вляпались.

– И что теперь делать?

– Ясно что, искать тропку. Пошли по краешку, только аккуратно. Надо палки подлиннее взять на всякий случай.

Однако аккуратно не получилось. Через пару минут Василий Кузьмич неосторожно ступил на зыбкий, коварный травяной покров и провалился по пояс в черную, пахнущую тиной и гнилью воду.

– Тону! – слабо выкрикнул он, чувствуя, что почвы под ногами нет и жидкая каша медленно засасывает его все глубже.

– Главное, не дергайся, – приказал Гнутый, протягивая свой шест. – Держи, буду тебя полегоньку тащить.

Спасательная операция проходила успешно, и Василий Кузьмич уже почти выбрался на твердую землю, когда нога его за что-то крепко зацепилась.

– Семен, меня там что-то держит, – пожаловал-ся он.

– Что там может держать? Не выдумывай, дергай сильнее. Наверное, тина или трава.

– Дергаю, ничего не получается.

– На тебе мой нож, режь.

– Ногу?!

– Траву, дурень.

– Погоди, сейчас вроде пошло, только тяжело. Как будто к ноге пушечное ядро подвесили, – пыхтя, комментировал происходящее Швыряев.

Наконец, совершив титанический рывок, обессиленный Василий Кузьмич вырвался из болота. Упав на землю, он на всякий случай отполз метра на полтора от коварной трясины. За ним, издавая брякающие звуки, волочился какой-то мешок или рюкзак, лямка которого петлей обвилась вокруг ноги.

– Сейчас поглядим, что это ты выловил, – наклонился к приятелю Гнутый. – Тут осторожно надо, вдруг гранаты, мины с войны остались.

– А если там сокровища? – устало улыбнулся Василий Кузьмич.

– И их бросили в болото у бережка, чтобы потом подобрать? Нет, скорее какой-нибудь турист упустил рюкзак, а лезть побоялся. Чего спорить? Дай-ка, вскрою твою добычу. Ого, он специальный, прорезиненный. Так, что там у нас?

На траву с грохотом вывалились два немецких автомата «шмайсер», пистолет «браунинг», насмерть задубевшие кожаные портупеи, каски, железные кресты и еще какие-то значки.

– Вот тебе и сокровища, – пряча нож в карман, заметил Гнутый. – Фрицы бежали, переоделись в гражданское, а свою амуницию – в болото. Но мешок не утонул, так-то.

– Надо же, выглядит оружие как новое. И каски. Даже блестят немного.

– Так ведь известно – металл в болоте хорошо сохраняется. Знаю я такие штучки. Иногда пушки целые из трясин вытаскивали. Самолеты падали в болота, и те…

– Ты оружие хотел, вот нам и оружие.

– А что, ты прав. Стреляет оно вряд ли, но вид имеет. Если напугать кого придется.

Гнутый уверенно схватил «шмайсер» и прицелился.

– Прекрасно, – одобрил Василий Кузьмич. – Теперь надень каску – и вылитый фашист.

– Чтобы я их поганую форму примерял? Да никогда этому не бывать! Ты лучше вставай, нам хорошо бы выяснить, зачем вернулись те ироды. Пойдешь в разведку?

– Попробую.

Гнутый скептически оглядел мокрого по пояс приятеля и махнул рукой:

– Ладно, отдыхай пока, я сам схожу.

Не было его довольно долго, и Василий Кузьмич уже собрался идти на поиски пропавшего разведчика. Но вскоре услышал треск веток и шум быстрых шагов, а через пару минут появился запыхавшийся Семен Виссарионович.

– Ну, дела, – сказал он полушепотом. – Приехали в этот раз четыре человека, кажется, из тех же – пятнистые. Огородили ту могилу, которую писатель с дамочкой разглядывали, и стали копать. Двое копают, двое отдыхают. Значит, зарыто там что-то. Надо бы продолжить наблюдение.

– Вот интересно, что все они на этом заброшенном кладбище ищут?

– Да неважно – что, – веско сказал Гнутый. – Что бы это ни было, оно должно остаться в нашей стране, а не уйти в частные продажные руки, тем более за границу. У меня сейчас мысль родилась – давай повяжем к чертовой матери этих четверых.

– Как? Мы вдвоем не справимся. Они молодые, здоровые, с оружием.

– Без паники! На нашей стороне – фактор внезапности. Только пусть сначала откопают, что у них там зарыто. Столько народа толчется вокруг этой могилы, аресты производят. Скажешь, просто так?

– Вряд ли.

– Вот и я думаю. Значит, поступим следующим образом. Сейчас звоним Виталику и говорим, чтобы приезжал с подмогой, а сами пока сидим в засаде. Будем караулить этих субчиков. Давай телефон.

– Проклятье – он разрядился! – Василий Кузьмич обескураженно смотрел на мертвый аппарат. – Что теперь делать? Как связаться с твоим Виталиком? Как мы без машины вообще отсюда выберемся? Ну, почему ты, Семен, не можешь, как все люди, завести себе мобильный?

– Не желаю, вот и весь сказ. И не порть мне настроение.

– А оно у тебя хорошее? – удивился Василий Кузьмич, продолжая крутить мобильный в руках.

– Нормальное. Значит, ничего нам не остается, как рассчитывать только на себя.

– И сколько ж ты намерен здесь сидеть?