На лицо вопиющая неэффективность. Представьте, если бы мы взяли землю, которая в настоящее время используется для нужд животноводства и производства кормов и способствует изменению климата, и вместо этого провели работы по лесовозобновлению и обновили выщелоченную почву. Таким образом, мы снизим загрязнение окружающей среды, наносимое животноводством, в том числе и подземных вод из-за того, что каждый год в них попадают два миллиарда тонн фекалий скота и удобрения на основе ископаемого топлива, используемые для выращивания кормов и способствующие возникновению мертвых зон по всему миру [115]. При этом мы также создадим один из крупнейших в мире поглотителей углерода.

Потенциальные преимущества таких изменений поистине колоссальны, а решающий фактор выражается в том, что при этом мы станем более здоровыми. Что хорошо для планеты – хорошо и для нас.

Каждая из обсуждаемых здесь тем прочно закрепилась в сознании общественности и была предметом путаницы и дезинформации. Когда речь заходит о питании, можно утверждать, что кризисное состояние воспринимается как норма, а эти дискуссии продолжают держать нас в подвешенном состоянии. Мы отказываемся разбираться в питании на более глубоком уровне, поскольку такое понимание угрожает промышленности (но может и спасти жизни). Мы ошибочно обращаем внимание на другие факторы, но, в сущности, просто заняты поиском виноватых, которых можно было бы обвинить в нашем невежестве по вопросам питания.

Мы объявили жиры врагом номер один, что привело к образованию огромного рынка обезжиренных молочных продуктов и нежирного мяса, и рекламируем эти альтернативные источники как здоровый способ употребления наших любимых продуктов. Мы обвинили насыщенные жиры и пищевой холестерин в увеличении случаев сердечно-сосудистых заболеваний, несмотря на доказательства, что существует связь между употреблением белков животного происхождения и развитием заболеваний. После мы сражались с этой выдуманной проблемой, устанавливая ограничения на потребление холестерина и разрабатывая лекарства и процедуры, снижающие его уровень, но не способные решить основную проблему. Вину за онкологические заболевания мы полностью возложили на химикаты из окружающей среды и их свойство вызывать генные мутации, игнорируя при этом способность организма контролировать проявление мутаций при условии правильного питания. А затем мы продолжили поливать окружающую природу химикатами, увеличили выбросы парниковых газов только для того, чтобы продолжать наслаждаться любимой едой. И все это время мы поощряли потребление высококачественного животного белка – пережиток прошлого, возникший более столетия назад и установивший безалаберный и аморальный «верхний безопасный предел» его потребления.

Возведение животного белка на пьедестал и отклонение любых доказательств, которые противоречили бы его статусу-кво, – это не только отличный способ посеять путаницу, но еще и эффективный способ избежать возникновения полезной полемики и каких-либо изменений. Искусственный, шумный переполох по поводу холестерина и жиров – такой же признак попытки избежать этого, как и отказ включить тему питания в обсуждение проблем онкологии и окружающей среды.

В свете всего вышесказанного, пренебрежительное отношение к питанию цельными продуктами растительного происхождения и доказательствам, свидетельствующим в его пользу, – это попытка избежать необходимости изменять наши представления о животном белке. В этом случае уклонение от дискуссий и изменений – неправильная тактика. Устоявшейся системе необходимы потрясения. До тех пор пока остаемся пристрастными к животному белку и одержимы соответствующими мифами, спорами и отклонениями, мы не сможем постичь весь потенциал питания, и даже не узнаем, в чем он может заключаться. Мы должны продвинуться вперед, прочь от преобладающего культурного повествования, которое существует сейчас.

Но даже если бы мы проснулись завтра, осознав важность взаимосвязи питания и здоровья, большинство людей все равно не понимали бы, что стоит за понятием правильного питания, как уже видели на примерах, приведенных в последних двух главах. Если говорить проще, они не могут знать то, чего не знают.

На мой взгляд, у нас более чем достаточно доказательств, чтобы точно сказать, в чем заключается правильное питание. Я уже упоминал некоторые из этих доказательств и в следующих частях книги расскажу о них подробнее. Однако проблема, с которой мы столкнулись – третья причина споров, – состоит в том, что доказательства в поддержку питания цельными продуктами растительного происхождения бросают вызов традиционным представлениям о самих доказательствах, равно как и общепринятым взглядам на лечение заболеваний и питание. В каком-то смысле эти доказательства бросают вызов всей научной деятельности и тому, какими способами изучают и обсуждают биологические явления. Они бросают вызов науке, с чьей помощью мы исследуем себя, описывая как механические совокупности молекул. Другими словами, они бросают вызов самим способам объяснения жизни, нашей неспособности уловить и постичь красоту Природы.

Слово радикальный произошло от латинского radix, что означает «корень». Рассмотрим некоторые из распространенных контекстов, в которых используется слово радикальный: радикальная социальная реформа направлена на решение проблем, лежащих в основе нашего общества; концепция радикального принятия, пропагандируемая различными философами, побуждает нас принимать вещи такими, какие они есть, не только поверхностно, но и учитывая их глубинную суть; и любая радикальная революция, не затрагивающая коренные причины наших установок, возможно, не так уж радикальна, как кажется. Таким же образом, радикальная критика касается основ предмета, который она рассматривает, а радикальный вызов – это критика, противопоставляющая себя основам предмета.

До этого момента мы рассмотрели два важных способа, с помощью которых питание на основе цельных растительных продуктов бросает радикальный вызов статусу-кво. Первый вызов касается наших убеждений о заболеваниях и здоровье, а также возможностей контролировать их. Например, оно бросает вызов нашему убеждению о том, что болезни должны быть дискретными в отношении их названий, патологии и лечения. Соответственно, мы верим, что, имея необходимую информацию, болезни можно технически и целенаправленно лечить. Это побуждает нас открывать все больше конкретных деталей о патологии и лечении (области современной науки) и поощряет поиски изолированных решений как в выявлении причин, так и в улучшении методов лечения. Это может показаться справедливым и разумным, но у такого подхода есть последствия. Часто он уводит нас от принципа взаимосвязи, что заложено в сути самой природы. Таким образом, питание цельными продуктами растительного происхождения, чья эффективность объясняется взаимосвязями в природе, игнорируется. Доказательства, подтверждающие эффективность такого питания, противоречат этим и многим другим исторически укоренившимся, институционально закрепленным взглядам на болезнь и ее причины, тем самым бросая вызов пониманию и подходу к широкому спектру традиционных методов лечения болезней.