Краткий обзор различий между редукционизмом и холизмом и отношений между ними также важен, если мы хотим понять подлинный масштаб разногласий, вызванных питанием цельными продуктами растительного происхождения и доказательствами в его поддержку. Для начала я хотел бы отметить, что никакого напряжения или конфликта между холизмом и редукционизмом быть не должно. Одно не исключает существования другого, скорее можно сказать, что холизм охватывает редукционизм. Я также должен отметить, что намеренно пишу холизм через букву w (wholism), чтобы отличить его от холизма (holism), который имеет ярко выраженную религиозную коннотацию и, как следствие, отпугивает многих ученых. Когда многие люди читают фразу холистическая наука (holistic science), они сразу же интерпретируют это как лженауку. Холизм (holism) напоминает им о верованиях Нью-эйдж, которые нельзя воспринимать всерьез. В отличие от этого, наука, о которой я говорю, не содержит каких-либо религиозных коннотаций, и о ней следует судить по ее собственным заслугам, без оглядки на какую-либо догму – ни на религиозную, ни на догму ученых-редукционистов, которые верят, что существует лишь один способ изучать и понимать мир.

Учитывая то, что он охватывает редукционизм, но не опровергает его, в области наук холизм (wholism) не препятствует продолжению финансирования или публикациям редукционистских исследований. Я не думаю, что поставлю под угрозу что-либо или кого-либо, если скажу, что мы могли бы извлечь выгоду из обоих методов, но такого мнения придерживается меньшинство. В 1970-х и 1980-х годах во время работы в качестве члена комиссии по рассмотрению исследовательских грантов Национального института рака (NCI) NIH я рассмотрел множество заявок на финансирование, в которых кандидаты предлагали более комплексный подход к исследованиям рака (например, предложение об исследовании влияния более широкого спектра причинных факторов). Некоторые из таких предложений действительно могли бы стать лучше, если бы имели более четкую направленность или цель, но другие были хорошо сфокусированы и, по сути, больше соответствовали истинному пониманию химии и биологии (что гораздо сложнее, чем когда-либо смогут предложить многие редукционистские заявки на исследования). То, что подобные заявки неизменно отклоняются, свидетельствует о том, насколько глубоко укоренился редукционизм. Внедрение холизма в понимание науки могло бы пошатнуть, пусть даже совсем чуть-чуть, давно укоренившееся убеждение, что редукционистские исследования – единственно заслуживающие финансирования. Это могло бы бросить вызов распространенному редукционистскому убеждению о том, что крупномасштабные корреляционные исследования, которые я буду обсуждать в следующих главах, бесполезны. Это могло бы быть сделано не для того, чтобы превознести исключительно эти корреляционные исследования, и не для того, чтобы заявить, что они лучше любых других структур исследования, а просто для того, чтобы рассмотреть более широкий спектр доказательств.

Повсеместное признание холизма могло бы поспособствовать тому, чтобы специалисты-исследователи были более скрупулезными и продуктивно общались не только со специалистами в своих областях, но и со специалистами других соответствующих областей. Опять же, не думаю, что это рискованное предложение. Редукционизм поощряет разобщение. Каждая область считается автономной, имеет свои журналы, проводит конференции, использует присущие только ей жаргонные слова. Если бы эти характеристики не препятствовали полезному обмену идеями, это не было бы проблемой, но они мешают и составляют ее. В результате мы видим интеллектуальную разобщенность и еще большую неразбериху. К примеру, даже в рамках различных факультетов диетологии существует большая путаница в значении слова «питание». У каждой редукционистской группы есть свой способ определения этого термина. За многие годы я могу припомнить несколько случаев, когда преподаватели одного и того же научного отдела, гордившиеся своей ученостью, говорили, что нам нужно собраться вместе и определить истинное значение этого слова!

Охватывая обширную взаимосвязь исследовательских тем, холизм не ищет исключительно четких, однозначных ответов. Скорее он поощряет скромное принятие нашего собственного постоянно развивающегося невежества – идеи, что каждое новое исследование способствует лучшему пониманию мира (или проливает свет на предыдущие недопонимания), и того, как мы можем лучше преуспевать в нем. Холизм стремится к более полному пониманию обширных комплексных систем, характерных для наших тел, окружающей среды, сообщества и т. д., подчеркивая, что мы можем только стремиться, но никогда не найдем определенного, окончательного ответа. В этом стремлении холизм не ставит под угрозу наши стандарты доказательств. Что он делает, так это требует еще более высокого стандарта, чем существует сейчас. Он не отвергает доказательства, но требует, чтобы мы рассмотрели их все. Он подталкивает нас к использованию широкого спектра типов исследований и к пониманию пригодности определенных типов исследований для одних предметов и непригодности для других. Это побуждает нас интерпретировать этот широкий спектр типов исследований не только как отдельные явления, но как части одного большого целого.

Холизм не отвергает использующиеся критерии Хилла для оценки эпидемиологических доказательств. Напротив, он поддерживает их, добавляя новый, 10-й критерий – масштабность.

Новые критерии достоверности доказательств

Масштаб воздействия особенно важен в случае питания, о чем я детальнее расскажу в восьмой главе. Масштаб уточняет, можно ли лечить вмешательством более полный спектр болезней; могут ли рекомендации быть применимы, хотя бы частично, для всех, независимо от возраста, этнической принадлежности и пола; и, что самое важное, он уточняет, способно ли вмешательство одновременно и лечить, и предотвращать заболевание. Если кратко, это маленькое дополнение имеет огромное значение. Акцент на широту воздействия приводит к глубоким изменениям в существующих фармакологических протоколах лечения, нацеленных исключительно на облегчение отдельных симптомов для каждого заболевания и даже для каждой процедуры в рамках одного заболевания!

Я вновь повторюсь, что не стоит воспринимать это как отказ от первоначальных девяти критериев. Первоначальные критерии Хилла, без сомнения, целесообразны, но они также подчинены редукционистской модели причинной обусловленности заболеваний. Добавив широту путем сосредоточения нашего внимания на целом, мы исправим эту проблему. В то время как редукционистская оценка доказательств может вводить в заблуждение и потенциально даже нести опасность, широта в этом случае гораздо более требовательна. Например, у нас могут быть весьма убедительные доказательства, свидетельствующие, что определенная диета способствует снижению веса, и они вполне могут соответствовать всем пунктам из девяти критериев, предложенных ранее. Но что, если эта диета, помимо прочего, плохо сказывается на других аспектах здоровья? Что, если она привела к потере веса только у молодых женщин и не имеет такого же положительного эффекта для мужчин старшего возраста? Очевидно, мы предпочли бы диету, положительные эффекты которой проявились бы для всех в целом, так почему бы тогда не рассмотреть доказательства для всех в целом?