Сон пришел быстро. Нормальный, глубокий, здоровый сон, от которого даже просыпаться не хотелось. Но спустя какое-то время он стал значительно глубже, настолько, что Эми неосознанно почувствовала подвох. Ей стало некомфортно, ведь выстроенная ею самой территория наполовину стала принадлежать кому-то еще. Эми осознала себя в темноте, где находилась в шаге от падения в знакомую воронку. Оттуда ее кто-то звал, она чувствовала это всем своим естеством, хотя не слышала ни звука.

Она пошла на зов, и снова проникла в чужую жизнь. В коридоре, где оказалась Эми, было темно и мрачно. Широкие мазки теней пятнали углы стен, взбирались по ним чуть ли не до самого потолка. Только холодный свет маленьких светильников сдерживал их жадность. Крайне угрюмый больничный коридор, впереди — двойные двери с небольшими сетчатыми окнами, через которые не виднелось ничего кроме синего света, бьющего с той стороны.

Эми уже не тряслась в ужасе, как было в самый первый раз. Она привыкла к чувству «иной реальности», к ощущению своего невесомого тела. Может, поэтому Эми, перестав концентрироваться на собственных ощущениях, вдруг ощутила чужое присутствие. Причем сразу нескольких существ. Одно — глубоко внутри, ворочается в беспокойном сне и, тем не менее, держится за нее своей невидимой рукой. Второе — за дверью впереди, сидит и почти не двигается. Ждет. Он ждет ее, не Итана. Теперь все иначе.

«Там Льюис. Как он может транслировать мне свои чувства? Не понимаю».

Она готовилась снова увидеть лужи крови. Воображение рисовало стенающих и бьющихся в агонии еле живых жертв, доведя воспоминания об убийстве миссис Кирк до абсолюта. Руки Эми слегка тряслись от напряжения, но она сделала над собой усилие. Секундная пауза, глубокий вдох и уверенное движение вперед. Эми оказалась внутри еще более темной комнаты. В ней были выключены все приборы освещения, кроме белого экрана. Проектор показывал ей рентгеновские снимки: череп, ребра, кости таза, руки и ноги. В центре комнаты на стуле сидел Льюис. Словно статуя, он даже не повернулся к своей гостье, хотя и заметил ее присутствие сразу. Видимо есть разница между простым проникновением и перемещением по приглашению. Эми напоминала себе, что ее тело все еще в отеле, а значит бояться нечего. Кулаки сжались сами собой. Легко быть храброй, когда тебе ничего не угрожает.

— Что это за место? — спросила она, морщась от звука собственного голоса. Он показался ей едва слышимым, произнесенным через толстую ткань.

Но Льюис ее прекрасно слышал.

— Больница.

— Как ты попал сюда?

— Легко. Осмотрись, — он развернулся к ней на своем стуле, колесики под ним жалобно скрипнули.

Эми успела лишь бросить едва заинтересованный взгляд на столь запоминающееся лицо, а потом повиновалась чужой воле. Отсутствие света делало комнату куда больше, чем она была, вдалеке угадывался неразобранный, заставленный чем-то операционный стол, рядом стояли пыльные стулья. Тем не менее, размер и форма окон у больницы были приметные. Эми подошла ближе, заглянула в одно из них, и взволнованно вздохнула.

— Я поняла. Старый корпус больницы, из которой ты сбежал.

Послышался скрип колесиков. Льюис снова отвернулся от нее, сосредоточившись на изображении черепа.

— И в которой ты лежала. Да, мы в том корпусе, что на ремонте.

— Но как ты сюда проник?

— Оставил себе ключи Сьюзен Брукс. Думаю, ты и ее знаешь.

Эми нахмурилась, понимая, что не слышала этого имени. Но логическая цепочка выстроилась сама собой.

— Медсестра, которую ты убил.

— В яблочко, — равнодушно ответил Льюис.

— Но зачем?

— Подойди, Эми Мэрилин Томпосон.

Среднее имя не звучало по телевизору, в новостях красовалась только лаконичная буква «М». Эми вообще среднее имя почти не использовала. Это значит лишь одно — Льюис уже начал искать ее. Мужской расслабленный силуэт, единственный погруженный в свет, показался настолько угрожающим, что захотелось нырнуть в темный угол. Но она послушно сделала шаг к нему, потом второй и третий. Льюис терпеливо ждал, разглядывая снимки. И когда Эми оказалась прямо за его спиной, ей не потребовалась очередная инструкция, чтобы оторваться от широких обманчиво расслабленных плеч и рассмотреть изображения на экране.

— Мои кости? — поняла Эми. Все рентгеновские снимки были сделаны недавно. Эми очень нервничала, пока врачи искали хоть какие-нибудь повреждения, но помимо треснутого ребра ничего не нашли.

— Хотел убедиться, — произнес глухой голос. — Теперь знаю наверняка.

— О чем ты?

Спина Льюиса резко напряглась, и Эми отскочила в сторону. Но он просто поднялся и подошел к экрану вплотную, коснулся женского черепа. Пустые глазницы безразлично смотрели на Льюиса в упор.

— Он прямо здесь, — Льюис ткнул пальцем в темнеющее пятно у лобной доли изображенного черепа. Не нужно было ходить к гадалке, чтобы понять, о ком речь.

— Просто пятно. Мне сделали вслед за этим повторный снимок, там уже ничего не было.

— Он и там есть, — настаивал Льюис, вдруг указав на другой рентген, о котором они говорили. — Вот тут, прямо по кости извернулся. Перешел немного к височной доле.

Второй снимок черепа был увеличенным. И тогда Эми увидела, что имеет ввиду Льюис — едва заметная полоска, на которую никто и не обратил внимания. Но доказательства так себе. Ведь проблема могла оказаться в оборудовании, а одна небольшая тень на границе черепа еще не доказывала присутствие другого разума в сознании.

— Что он по-твоему? Разумная опухоль? — спросила Эми.

— Паразит, — холодно ответил Льюис. Настолько холодно, что можно было ощутить, как температура в комнате понизилась.

Эми действительно затряслась.

Оно смотрело из темноты. Прямо сейчас. Широко открытыми глазами или тем, что у него было вместо них. Оно находилось в комнате и тихо наблюдало, не позволяя Льюису обнаружить себя, однако Эми четко ощутила присутствие существа.

— У меня такие же снимки, — ответил Льюис и обернулся к ней, смотря прямо в лицо своими бесстрастными неживыми и острыми как лезвие ножа глазами. — Ранее я звал его, но ты пришла вместе с ним. Вот и ответ.

Она не понимала, что Льюис говорит.

— А каков вопрос?

— Вопрос в том, являешься ли ты его новым носителем или он только подготавливал тебя к своему заселению. Вариант первый.

— И что это значит?

— Я убью тебя.

Казалось бы, обычные буквы из известного ей алфавита. Складываются в слова, столь часто слышимые в жизни в качестве шутки от разозленного друга или по телевизору, в книге. Где угодно. Но не в реальной жизни и не с таким серьезным обещающим тоном. Он, правда, планировал убийство. Эми растерялась, пока еще не осознавая своего положения полностью.

— Я ничего тебе не сделала, — кажется, что-то подобное произносила миссис Кирк перед смертью. Стало еще хуже.