– Чепуха!

– Для большинства людей да, но кое для кого... Ах, если бымне было у кого спросить...

Мы шли мимо большого кинотеатра, из которого как раз в этовремя выходили после очередного сеанса люди, оживленно обсуждавшие свои дела,своих знакомых противоположного пола, свою работу и лишь изредка – только чтоувиденный фильм.

Переходя Юстон-роуд, мы услышали разговор какой-то пары.

– Прелесть, что за фильм, – вздохнула девушка. – А БрайанМартин как хорош! Я ни одной его картины не пропускаю. Помнишь, как онпроскакал по самому краю обрыва?

Ее спутник был настроен скептически.

– Сюжет глупый. Если бы у них хватило ума сразу расспроситьЭллис – а сообразить было совсем нетрудно...

Дальнейшее я не расслышал. Дойдя до тротуара, я обернулся иувидел, что Пуаро стоит посреди дороги и на него с противоположных сторон едутдва автобуса. Я инстинктивно закрыл глаза руками. Раздался леденящий душу визгтормозов, затем громыхнула сочная шоферская речь. Пуаро, сохраняя достоинство,ступил на тротуар. У него был вид лунатика.

– Вы сошли с ума? – спросил его я.

– Нет, друг мой. Просто... просто я понял. Там, в тот самыймомент.

– Который мог бы стать последним в вашей жизни, – заметил я.

– Это не важно. Ах, друг мой, я был глух, слеп, глуп! Теперья вижу ответы на все свои вопросы, да-да, на все пять. Все понятно. И такпросто, по-детски просто!

Прогулка получилась необычной.

Весь оставшийся путь до дома Пуаро провел в глубокойзадумчивости, тихо восклицая что-то время от времени. Я расслышал только, какоднажды он сказал «свечи», а в другой раз «douzaine»[64]. Если бы я былсообразительнее, то, наверное, уже тогда мог бы догадаться, что к чему. Но, ксожалению, этого не произошло.

Как только мы вошли в дом, он бросился к телефону и позвонилв «Савой».

– Зря стараетесь, – сказал я, усмехаясь.

Пуаро, как я не раз говорил ему, никогда не знает, чтопроисходит вокруг.

– Она занята в новой пьесе, – продолжал я, – и сейчаснаверняка в театре. Еще только половина одиннадцатого.

Но Пуаро не слушал меня. Он предпочел говорить со служащимгостиницы, который явно сообщил ему то же самое, что и я.

– Вот как? В таком случае я хотел бы переговорить сгорничной леди Эджвер.

Через несколько минут их соединили.

– Это горничная леди Эджвер? Говорит Пуаро. Мсье ЭркюльПуаро. Вы помните меня?

.........

– Прекрасно. Случилось нечто очень важное. Не могли бы высейчас ко мне приехать?

.........

– Да, очень важное. Пожалуйста, запишите адрес.

Он повторил адрес дважды и повесил трубку.

– О чем это вы говорили? – спросил я с любопытством. – У васдействительно есть какие-то новые сведения?

– Нет, Гастингс, новые сведения я получу от нее.

– О ком?

– О некой персоне.

– Вы хотите сказать, о Сильвии Уилкинсон?

– Нет, что касается ее, то о ней у меня сведений достаточно.Можно сказать, я знаю о ней все.

– О ком же тогда?

Но Пуаро только одарил меня одной из своих нестерпимоснисходительных улыбок и принялся лихорадочно приводить в порядок комнату.

Горничная приехала через десять минут. Невысокого роста,одетая в черное, она нервничала, не зная, как себя вести.

Пуаро устремился ей навстречу.

– О, вы пришли! Вы очень, очень добры. Пожалуйста,присядьте, мадемуазель... Эллис, если я не ошибаюсь?

– Да, сэр, Эллис.

Она уселась на стул, который придвинул ей Пуаро, и, сложивна коленях руки, взглянула на нас. Ее маленькое, бескровное личико былоспокойно, тонкие губы упрямо сжаты.

– Для начала скажите, пожалуйста, мисс Эллис, как давно выслужите у леди Эджвер?

– Три года, сэр.

– Я так и предполагал. Ее дела известны вам хорошо.

Эллис не ответила, выражая всем своим видом неодобрение.

– Я хотел сказать, что вы наверняка знаете, кто ее враги.

Эллис сжала губы еще плотнее.

– Женщины всегда стараются ее чем-нибудь уколоть, сэр. Оничуть ли не все ее ненавидят. Зависть, сэр.

– Значит, женщины ее не любят?

– Нет, сэр. Она слишком красивая. И всегда добиваетсясвоего. А в театре все друг другу завидуют.

– Но что касается мужчин?..

По ее лицу скользнула кислая улыбка.

– Ими она вертит, как хочет, сэр, и с этим ничего неподелаешь.

– Согласен, – тоже улыбнулся Пуаро. – Но и с ними у нее, повсей видимости, возникают иногда...

Он не договорил и уже другим тоном задал новый вопрос:

– Вы знаете киноактера Брайана Мартина?

– О да, сэр!

– Хорошо?

– Даже очень хорошо, сэр.

– Наверное, я не ошибусь, если скажу, что чуть меньше годаназад мистер Брайан Мартин был сильно влюблен в вашу хозяйку.

– По уши, сэр. И уж если вы меня спрашиваете, то я считаю,что он и сейчас в нее влюблен.

– Он надеялся тогда, что она выйдет за него замуж?

– Да, сэр.

– А как она к этому относилась?

– Она думала об этом, сэр. Я считаю, если бы его светлостьсогласился на развод, она бы за него тогда вышла.

– А потом, я полагаю, на сцене появился герцог Мертонский?

– Да, сэр. Он путешествовал по Штатам. Это была любовь спервого взгляда.

– И надежды Брайана Мартина лопнули, как мыльный пузырь?

Эллис кивнула.

– Мистер Мартин, конечно, зарабатывает очень прилично, –пояснила она, – но герцог, в придачу к деньгам, еще и родом из самой высшейзнати. А для ее светлости это очень важно. Если она выйдет за герцога, то будетздесь одной из первых дам.