Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Караулят, – подумал он.– Думают, что попытаюсь скрыться или приведу их к тайнику. Как хорошо, что я сумел передоверить свои тайны Костину. Выйдут они на него или нет? Этот человек прошел через войну и набрался достаточно опыта, чтобы понять нависшую над ним опасность и во время уйти из-под наружного наблюдения».
– Виктор! Ты что замер у окна? – спросила его жена.
– Просто, задумался….
Генерал снял с крюка фуражку, обнял жену.
– Держись. Я люблю тебя….
Он быстро спустился по лестнице и, выйдя во двор, сел в подъехавший за ним автомобиль.
– В прокуратуру, – коротко скомандовал он.
Автомашина, лавируя во дворе, выехала на улицу. Абакумов оглянулся, вслед за их машиной следовала уже ему знакомая «Эмка».
«Думают, что я могу скрыться? – с усмешкой, подумал генерал. – Поздно, нужно это было делать раньше, когда почувствовал недовольство работой Сталина».
Машина остановилась напротив здания прокуратуры. Абакумов вышел из автомобиля и на какой-то миг остановился. Он посмотрел на небо, яркое теплое солнце. Он словно хотел запомнить это летнее утро. Недалеко остановилась «Эмка» из нее вышли двое мужчин в штатских костюмах и, закурив, стали наблюдать за генералом. Виктор Сергеевич усмехнулся и направился в здание прокуратуры.
Он уверено вошел в кабинет генерального прокурора СССР Сафонова.
– Здравствуй! – поздоровался с ним, Абакумов.
Сафонов словно не услышал этого, молча, копался в разложенных на столе документах. Наконец, он нашел нужную ему бумагу. На его лице появилась довольная улыбка. Он оторвал свой взгляд от бумаг, лежавших на столе, и посмотрел на генерала.
– На меня возложена трудная миссия, Виктор Семенович, – произнес он, слегка сдавленным голосом. – Вы обвиняетесь в антигосударственной деятельности и еще в ряде других серьезных преступлениях.
На лице Абакумова не дрогнул ни один мускул.
– Вы арестованы, – совсем тихо произнес генеральный прокурор СССР.
В кабинет неслышно вошли два офицера и встали за спиной генерала.
– Вы можете мне объяснить, в чем конкретно вы меня обвиняете? – спросил он Сафонова.
– Вам все объяснят чуть позже. А сейчас отведите генерала в камеру.
Кто-то из офицеров толкнул Абакумову в плечо. Виктор Семенович оглянулся и, увидев суровые лица конвоиров, направился к двери.
«Вот и все, что я заслужил у Сталина», – подумал он, шагая по коридору.
Его вывели через запасной выход, где их уже ожидал «черный воронок».
– Давай, быстрее, – скомандовал один из офицеров и с силой толкнул арестованного в открытую дверь «воронка».
Дверь с шумом закрылась. Автомобиль дернулся, словно не желая двигаться, и плавно покатился по дороге. В этот же день по указанию вождя была создана комиссия Политбюро по расследованию деятельности министерства государственной безопасности. Комиссию возглавил Маленков. В дальнейшем, по докладу этой комиссии Сталиным будет подписано закрытое письмо ЦК «О неблагополучном положении в МГБ СССР».
***
Костин практически не спал всю ночь. Поздно вечером ему позвонил Руставели и сообщил, что утром был арестован Абакумов. Органами НКВД и госбезопасности запланированы мероприятия по аресту ряда высокопоставленных сотрудников из аппарата опального генерала. В списках он видел и его фамилию. Говорил он не долго, боясь, что его номер возможно уже слушают. На прощание, он посоветовал Александру уйти в бега.
«Абакумов, похоже, предвидел подобное развитие событий, – размышлял Костин. – Что за страна, как в ней жить?»
Он посмотрел на спящую рядом Нину. Она что-то видела во сне и на ее лице блуждала по-детски счастливая улыбка. Александр посмотрел на часы, они показывали начало третьего утра.
«Если уходить, то это нужно делать сейчас, – подумал он. – Обычно аресты происходят в четыре-пять часов, когда у людей наиболее крепкий сон. А, вдруг, она не захочет уходить? Бросить все – домашний уют, привычный образ жизни?».
Костин поднялся с кровати и подошел к окну. Отодвинув в сторону штору, он посмотрел на улицу – она была пуста.
– Нина! – произнес он и тронул ее плечо.
Она застонала и, открыв глаза, посмотрела на Александра.
– Нина! Нам нужно уходить. Нас могут арестовать….
– Куда уходить? Почему?
– Так надо! Я тебе потом все объясню, а сейчас одевайся, мы уходим.
Они стали быстро одеваться. Сложив все необходимое в небольшой чемоданчик, они вышли из квартиры. В коридоре они столкнулись с соседкой.
– Доброе утро, – поздоровалась с ней Нина.
– Это вы, куда в такую рань? – поинтересовалась она у Нины.
– У нас на работе объявили учебную тревогу, вот мы и торопимся.
Они быстро спустились по лестнице, и вышли во двор дома. Солнце уже вошло и стало заметно теплее.
– Куда пойдем? – спросила Нина Костина.
– Пока не знаю, но надо подальше от дома. Поехали на вокзал, а там посмотрим….
Они направились в сторону ближайшей станции метро. Станцию только что открыли и они оказались, чуть ли не первыми пассажирами этого утра. Они быстро добрались до станции «Комсомольская» и, выйдя из метро, направились в сторону Ленинградского вокзала. Купив два билета до Ленинграда, они вышли на перрон. До отправления поезда оставалось минут сорок.
– Подожди меня, я на минуточку заскочу в буфет, – обратился Костин к Нине. – Нужно что-то купить в дорогу.
Она кивнула. Александр вернулся довольно быстро с большим бумажным пакетом в руках, в котором находились бутерброды с сыром и колбасой. Через минуту подали поезд, они сели в свой вагон. Кроме них в купе больше никого не было.
– Саша! Как так произошло, что мы вынуждены скрываться от кого-то в своей стране? Мы честно работали, а теперь – мы изгои.
– Разве это первый раз в нашей стране? Вспомни, чем закончил Я года, Ежов? Этим закончит и Берия. У нас не любят людей, которые много знают о членах правительства ЦК и Политбюро. Там много людей….
Костин не договорил. В широко раскрытую дверь вошел мужчина. Вернее, сначала появились два огромных чемодана, затем таких же размеров живот мужчины, а затем уже он сам. Лицо мужчины было красным и мокрым от обилия, выступившего пота.
– Ух! – тяжело произнес мужчина и буквально плюхнулся на вагонную лавку. – Думал, что опоздаю.
Он достал из кармана белых брюк большой носовой платок и вытер им лицо. Громко высморкавшись, он сунул его обратно.
– Павел Юрковский, – представился он. – Снабженец.
– Мы, Васильевы, – ответил Костин. – Меня зовут Виталием, а это моя супруга – Катерина. Мы….
Александр не договорил. Поезд дернулся, лязгнул чугунными буферами и медленно тронулся. За окном замелькали станционные постройки.
***
Офицер в форме сотрудника госбезопасности в очередной раз нажал на
