Нина улыбнулась.

– Ты уверен в этой необходимости? Костин, зачем я только связалась с тобой, – с неким сожалением произнесла Нина.

– Еще не поздно окончить свою жизнь в застенках. Можешь вернуться и сдаться….

– Спасибо за совет, Саша. И, как у тебя только язык повернулся сказать подобное. Если бы хотела, я могла бы с тобой не броситься в «бега», а остаться дома.

Она замолчала и отвернулась от Александра. Счастливая улыбка моментально сползла с ее красивого лица.

– Прости меня, Нина. Прости, я не хотел тебя обидеть.

Он еще что-то хотел сказать, но его привлек наряд милиции, который двигался вдоль торговых рядов, показывая продавцам для опознания фотографию.

«Неужели разыскивают нас, – промелькнуло у него в голове. – Быстро они справились с ориентированием милиции. Нужно срочно уходить с рынка».

Расталкивая людей локтями, они с Ниной стали выбираться из толпы. Они чуть ли не на ходу запрыгнули в проходящий трамвай, который быстро унес их с колхозного рынка.

– Саша! Это они нас ищут? – спросила его Нина.

– Не знаю, но лучше им не попадаться. Нам с тобой нужно срочно пробраться под Минск. Я там воевал, и у меня там остались свои люди, которые могут помочь нам сделать новые документы. Но, до этого тебе нужно поменять внешность.

Они вышли из трамвая, заметив промелькнувшею вывеску «Парикмахерская». Они вошли в внутрь помещения. В нос ударил запах одеколона, мыла и еще каких-то веществ. Нина быстро договорилась с мастером и села в кресло. Костин вышел из помещения и, достав из кармана брюк папиросы, закурил. Он осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, подошел к стенду «Союзпечать». Он бегло пробежал по передовицам «Правды», «Труда» и остановился, как вкопанный. На него с листовки смотрел его портрет.

«Органами внутренних дел разыскивается опасный государственный преступник Костин…..».

Буквы перед глазами стали плясать. Обернувшись назад и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он резким движением руки сорвал ориентировку и сунул ее в карман.

«Вокзал отпадает, – решил он. – Там «сгореть», проще простого. Там, наверняка, его портрет наклеен на каждом столбе».

Александр вернулся в парикмахерскую и сел на стул. С этого места ему было хорошо видно, как мастер буквально «колдовал» над головой Нины. Неожиданно, приоткрылась занавеска и из мужского зала, вышел майор милиции. Рука Костина автоматически потянулась к пистолету, но это продолжалось лишь какое-то мгновение. Рука Александра, схватила оставленную кем-то на стуле газету, и он смог ее развернуть, прежде чем сотрудник милиции посмотрел на него. Майор подошел к зеркалу и потрогал чисто выбритый мастером подбородок. Оставшись довольным работой, он надел на голову форменную фуражку и вышел на улицу. Костин опустил газету. Это был первый случай, когда он находился на грани задержания.

***

Сталин встал из-за стола. Он, молча, достал из коробки с папиросу и, размяв мундштук, набил табаком трубку. Прикурив от спички, он выпустил голубоватый дым в потолок. Назначенный вместо Абакумова Игнатьев, не отрываясь, смотрел на вождя. Сидящий рядом с ним Лаврентий Берия, что-то записывал в свой блокнот. Все они заметили разительные перемены во внешности вождя. Его левая рука, плохо подчинялась ему и он, то и дело трогал ее здоровой рукой.

– Игнатьев! Как там Абакумов? Какие дает показания?

Министр государственной безопасности испугано вскочил со стула и прежде, чем ответить вождю, посмотрел на Лаврентия. Но, тот словно не заметив этого, продолжал писать в блокноте.

– Товарищ Сталин. Органы государственной безопасности продолжают свою работу с арестованным.

Вождь резко развернулся и посмотрел на побелевшее лицо Игнатьева.

– В том, что органы госбезопасности работают, я знаю и без вас. Я вас спрашиваю конкретно, что говорит Абакумов?

– Пока мочит, товарищ Сталин. Отрицает свое участие в антигосударственной деятельности.

– Плохо. Разучились органы работать, разучились. Я помню, как они работали при Ягоде, Ежове. Что происходит? Почему не можете развязать язык этому человеку? Может быть, Абакумов действительно честный человек?

В кабинете стало тихо. Игнатьев переводил свой взгляд с Берии на Сталина, не решаясь что-то сказать вождю.

– Товарищ Сталин. Органы госбезопасности выполнят поставленную перед ними задачу, – буквально на выдохе ответил министр.

– Я в этом и не сомневаюсь, товарищ Игнатьев. Если бы мы вам не верили, то не назначили бы вас на эту должность. Скажите мне, Рюмин мне докладывал, что Абакумов утаил от руководства страны преступную деятельность жены Молотова. Что Полина Жемчужина поддерживала постоянную связь с послом Израиля Голдой Меир?

В кабинете снова повисла тишина. Шаги вождя, в легких кожаных сапогах, тонули в высоком ворсе шерстяного ковра.

– Меня и членов Политбюро интересует, вам удалось узнать предполагаемый состав правительства из сионистов или нет?

– Пока нет, товарищ Сталин.

Вождь подошел к краю стола и, пододвинув к себе пепельницу, выбил из трубки пепел.

– Бывший полковник Лев Шварцман в своих показаниях сообщил, что он, будучи ярым еврейским националистом, стремился объединить под флагом сионизма евреев из всех подразделений министерства госбезопасности. Дошло до того, что и убийство Кирова организовал лично он. Что в последнее время он якобы готовил теракт против Маленкова. Он также сообщил, что о его замыслах знали министр Абакумов, генерал Райхман, полковник Палкин и другие сотрудники МГБ.

Сталин улыбнулся.

– С паршивой овцы, хоть шерсти клок. Что скажешь, Лаврентий?

– Согласен, Коба, – ответил Берия, оторвавшись от блокнота. – Я думаю, что это направление нужно расширить и углубить. Было бы не плохо, если бы этот Шварцман дал показания, что задания на проведение терактов они получали от военного атташе Файмонвилла и посла Гарримана.

Сталин посмотрел на Игнатьева.

– Я понял. Думаю, что нам удастся получить подобные показания.

Сталин сел за стол. Все поняли, что совещание закончилось, и направились к двери.

***

Костин был удивлен произошедшими изменениями во внешности Нины, когда она «выпорхнула» из женского зала. Ее осветленные волосы были аккуратно пострижены и уложены в замысловатую прическу.

– Саша! Что с тобой?

– Ты знаешь, я тебя просто не узнал. Ты стала абсолютно другой….

Нина улыбнулась. Единственно, что осталось знакомое для Костина, эта была ее белозубая улыбка.

– Ты что, молчишь? Мне так хуже?

– Погоди, Нина. Дай мне привыкнуть к твоему новому образу.

Они вышли из парикмахерской, и пошли вдоль улицы. Александр достал из кармана брюк ориентировку и протянул ее Нине.

– Что это? – произнесла она, развертывая листок.

– Это то, чего я так боялся. Это ориентировка по розыску. Значит, они меня объявили во всесоюзный розыск. Ориентировки на тебя нет, следовательно, они ищут только меня. Ты поняла, к чему я клоню? Может, стоит тебе вернуться в Москву….