В ответ Кейт кивнула. Она думала и чувствовала то же самое,но боялась говорить об этом вслух, чтобы не сглазить.

— Только береги себя, Джо, — прошепталаона. — Это единственное, о чем я тебя прошу.

Впрочем, Кейт прекрасно понимала, что ее просьбыбессмысленны. Им оставалось только предать себя в руки Провидения и надеяться,что все кончится хорошо. Судьба Джо была в руках одного бога, и только на негомогли они уповать…

После завтрака Кейт и Джо быстро оделись и покинули отель,хотя это было совсем не легко: они все никак не могли перестать целоваться.

Джо хотел сам отвезти Кейт в колледж, прежде чем отправитьсяв аэропорт. По дороге оба говорили мало, Кейт смотрела только на Джо, стараясьполучше запомнить его лицо, движения, осанку. Все происходящее казалось ейчуть-чуть нереальным, словно в замедленной съемке, однако до Рэдклиффа они доехаликак-то чересчур быстро. Выйдя из машины, они некоторое время стояли обнявшись,и Кейт все убеждала себя, что должна быть мужественной и держать себя в руках,однако это не помогало. Ночь, которую они провели вместе, была слишком свежа впамяти, и слезы текли и текли из-под ресниц на ее побледневшие щеки.

— Только одно, Джо… — прошептала она, когда он прижалее к своей груди. — Оставайся живым, пожалуйста! Больше мне ничего ненадо. — Она всхлипнула. — Я люблю тебя, Джо!

Кейт не хотела этого говорить, не хотела делать расставаниееще более тяжким для него и для себя, но вдруг обнаружила, что утратила надсобой всякую власть.

— Я тоже люблю тебя, — ответил он. — И… еслис тобой снова что-то произойдет… что-то важное, понимаешь?.. Обязательно сообщимне, хорошо?

Она поняла, что имеет в виду Джо. Несмотря на предпринятыеими меры предосторожности, никто не мог гарантировать, что она снова неокажется в положении. Кейт знала несколько таких случаев, однако беременностьее больше не пугала. И все же ей по-прежнему не хотелось взваливать на негодополнительный груз забот, поэтому она ничего не ответила.

— Береги себя, — шепнул Джо. — И передайпривет своим родителям — если, конечно, ты будешь говорить с ними о нашейвстрече.

Но Кейт не собиралась ничего рассказывать родителям,особенно матери. Она не хотела, чтобы Элизабет что-то заподозрила. Правда,кто-то мог видеть, как они с Джо вместе выходили из отеля, но она надеялась,что все обойдется.

Еще несколько мгновений они молча стояли, крепко прижавшисьдруг к дружке. Потом Джо решительно отстранился, сел в машину и уехал, а Кейтдолго смотрела ему вслед полными слез глазами. Ей было жаль расставаться с ним— так жаль, что у нее закололо в груди, а к горлу подкатил тугой комок, —однако она знала, что сетовать на судьбу бессмысленно. То же самое происходилокаждый день по всей стране. Тысячи девушек провожали любимых на войну.Госпитали были полны ранеными и калеками. Матери, жены, возлюбленные оплакивалитех, кто уже никогда не вернется домой. Маленькие дети со взрослыми личикамиприносили цветы на могилы отцов. Ей еще повезло — ее Джо был жив, и Кейт отдуши надеялась, что он останется жив, хотя многие, слишком многие уже погибли…

Остаток дня Кейт провела в своей комнате в общежитии.Вечером она даже не пошла ужинать, надеясь, что Джо позвонит. И действительно,в половине девятого он позвонил ей из аэропорта в Вашингтоне. До вылета емуоставался целый час, однако рассказать ей, как прошли его встречи свысокопоставленными чиновниками военного министерства, Джо не мог — это быласекретная информация. Поэтому он снова попросил Кейт беречь себя и бытьосторожной, а она еще раз сказала ему, как сильно его любит, и пожелалаблагополучного перелета через Атлантику.

Поговорив с Джо, Кейт поднялась к себе в комнату, легла накровать и стала думать о нем. Ей трудно было поверить, что они знают друг другавсего три года — так много произошло с тех пор, как они впервые увидели другдруга на балу в Нью-Йорке. Тогда ей было всего семнадцать, и во многихотношениях она была совсем ребенком. Сейчас Кейт было двадцать, и она ощущаласебя уже взрослой женщиной. И, что было гораздо важнее, она была его женщиной!

В конце недели Кейт поехала домой. Пора было всерьезготовиться к экзаменам, к тому же ей надоело болтать о всякой чепухе сподругами по общежитию. Со дня отъезда Джо она пребывала в глубокойзадумчивости, и ей было не до пустяков.

Элизабет сразу заметила, что Кейт какая-то не такая. Заужином она осторожно спросила у дочери, здорова ли она и нет ли каких-нибудьновостей от Джо. Кейт ответила, что с ней все в порядке, но ни Кларк, ниЭлизабет ей не поверили. За то время, что они ее не видели, Кейт, казалось,повзрослела еще больше. Конечно, учеба в колледже придала ей самостоятельности,но родители были уверены, что дело не только в этом. Они видели, что отношенияс Джо перенесли Кейт на некую новую духовную ступень, она стала зрелойличностью, хотя внешне по-прежнему оставалась все такой же юной. Впрочем, несовсем такой же. Постоянная тревога о Джо придавала ее облику серьезность,какую не часто встретишь у молоденькой девушки. Кейт, впрочем, была далеко неединственной: шла война, и многие, многие ее ровесницы взрослели за одну ночь,за один вечер, расставаясь с любимым человеком. Уже лежа в постели, Кларк иЭлизабет долго говорили о дочери и в конце концов пришли к выводу, что в еебеспокойстве о Джо нет ничего необычного или противоестественного. Наверное, вовсей стране не было такой девушки или женщины, которая бы не тревожилась освоем муже, любимом, сыне или брате. И среди их знакомых тоже не было семьи,которая не проводила бы на фронт кого-то из мужчин. У Кларка был даже одинприятель, чья дочь, закончив медицинский факультет Калифорнийскогоуниверситета, добровольно отправилась на войну и теперь плавала по Тихому океануна одном из плавучих госпиталей в должности младшего ординатора.

— Все-таки жаль, что наша Кейт не влюбилась в ЭндиСкотта, — вздохнула Элизабет. — Он был бы для нее прекрасной партией,к тому же Энди освобожден от военной службы.

В ответ Кларк только покачал головой. В словах Элизабет быласвоя правда, но Кларк хорошо понимал, что при всех своих достоинствах Эндинельзя было даже сравнивать с Джо Олбрайтом. Конечно, Энди был очень милым,добрым и прекрасно воспитанным молодым человеком, однако Кларк находил его…скучноватым. Или, во всяком случае, довольно ординарным. Что же касается Джо,то он был личностью яркой, незаурядной. Могучий орел, одиноко парящий в вышине,и селезень на пруду — такое сравнение неожиданно пришло на ум Кларку, и он едване расхохотался. Нет, он ничего не имел против селезней; больше того, онпричислял к ним и себя. Однако Кларк прекрасно понимал, что в стае себеподобных Энди выделялся бы разве что более ярким оперением.

— Чему ты улыбаешься? — сонно спросила Элизабет,но Кларк только покачал головой.

Он достаточно достаточно долго прожил на свете, чтобыпонимать: о героях мечтают все женщины, но замуж за них выходят единицы. Как-товсе сложится у Кейт? Кларк желал дочери всего самого лучшего, да и Джо емунравился, однако он чувствовал: чтобы ужиться с таким человеком, надо любитьего до беспамятства, до самопожертвования. В том, что Кейт способна на такуюлюбовь, он не сомневался, однако быть вместе им могла помешать война, которая скаждым днем становилась все более жестокой и страшной.