Прежде чем загнать машину на стоянку, Джо вытащил избагажника небольшой дорожный чемоданчик, после чего оба прошли в вестибюль.Остановившись у стойки, они зарегистрировались как «Майор Олбрайт и миссисОлбрайт». Имя и фамилия Джо оказались хорошо знакомы дежурному регистратору,который отнесся к ним со всей возможной предупредительностью.

— Вы тот самый Джо Олбрайт?! — воскликнулон. — Невероятно!.. Я ваш давний поклонник, мистер Олбрайт!

Он даже вызвал боя, чтобы тот отнес наверх ихнемногочисленные пожитки, но Джо отказался.

— Спасибо, мы сами справимся, — сказал он сулыбкой, и регистратор торжественно вручил ему ключ от номера.

— Самый лучший номер, сэр. Коридорная служба доставитвам все необходимое.

В лифте, доставившем их на нужный этаж, оба молчали. КогдаДжо отпер дверь номера, Кейт заглянула внутрь и с облегчением вздохнула,увидев, что комнаты здесь действительно большие и светлые, а обстановкасовершенно новая и подобрана с большим вкусом. Отчего-то она ожидала, что имснова достанется темная, тесная, грязноватая комнатка, больше напоминающаячулан, чем номер в отеле. Не то чтобы это имело для них значение, и все жеобстановка этой гостиницы развеяла последние сомнения Кейт в том, что онипоступают правильно. Сначала ей было немного не по себе оттого, что она едет вотель с мужчиной, но тщательно прибранный номер, всеми окнами выходивший на юг,помог ей отбросить ложный стыд. Ничего, что она никогда этого не делала;наплевать, что все вокруг твердят, будто поступать так — безнравственно. Ведьона же пришла сюда не с кем-нибудь, а с Джо! Это была единственная возможностьпобыть с ним наедине, и Кейт никогда бы не простила себе, если бы упустила этотшанс из-за того, что в детстве ее воспитывали так, а не иначе. С тех пор прошломного лет, и ситуация в корне изменилась: шла война, и тысячи мужчин и женщинпроживали каждый день так, словно он был последним в их жизнях.

И порой он действительно оказывался последним…

Когда Кейт и Джо вошли в номер, они снова почувствовалинепонятное смущение, но оно продолжалось всего нес??олько секунд. Вытянувшись надиване, Джо похлопал рукой по обивке рядом с собой, и Кейт, улыбнувшись,опустилась на сиденье, положив его голову к себе на колени.

— Мне до сих пор не верится, что это ты, — сказалаКейт. — Что ты вернулся…

— Что поделать, мне тоже… — ответил Джо.

Всего два дня назад он прикрывал бомбардировщики, летевшиебомбить Берлин. В этом бою они потеряли четыре самолета, один из которыхвзорвался буквально в нескольких ярдах от него, мгновенно превратившись вбагровый огненный шар, перевитый траурными космами дыма. И вот он вдругоказался в чистеньком номере отеля в мирном и тихом Бостоне, и рядом с ним былаКейт, которая казалась ему прелестнее, чем когда-либо. Она выглядела совсемюной, свежей, почти неземной — или, во всяком случае, бесконечно далекой от тойжизни, которую Джо вел в последние два года.

О том, что ему предстоит командировка домой, Джо узнал лишьза два часа до вылета. По пути в Штаты он ужасно боялся, что не сумеетувидеться с Кейт, и этот вечер в отеле воспринимал как неожиданный дар небес.Даже теперь, когда она была рядом, все происходящее продолжало казаться Джочуточку нереальным. Он вдруг подумал, что они с Кейт похожи на странствующихголубей, которые всегда возвращаются домой, где бы им ни довелось побывать. Идействительно, что бы с ними ни случалось, они всегда находили друг друга — намысе Код, в Вашингтоне, здесь, — и каждый раз они начинали с того места,на каком закончили в прошлый раз, словно и не было долгой, мучительной разлуки,и жестокое время не имело над ними никакой власти. Нежность и страсть всякийраз вспыхивали в них с новой силой, заново будя ту магию, которая соединила ихтри года назад в последнее предвоенное Рождество.

Не произнеся больше ни слова, Джо притянул Кейт к себе инежно поцеловал. Она казалась ему сейчас источником чистой родниковой воды, изкоторого он так жаждал напиться. А Кейт, поняв, что ему нужно, и зная, чтолюбима, готова была давать, давать без конца.

И по ее мнению, это был справедливый обмен.

Несколько минут спустя они встали с дивана и перешли вспальню. Раздеваясь, Джо снова почувствовал себя законченным эгоистом. Онсобирался пригласить Кейт пообедать, немного поболтать и только потом занятьсяс ней любовью, но ни ей, ни ему не хотелось сидеть в ресторане, где их окружалибы десятки посторонних людей. Остаться наедине друг с другом и со своимчувством — вот к чему стремились оба. Им даже не нужны были слова — и без нихкаждый понимал, что хотел сказать другой.

Впрочем, в какой-то момент Джо показалось, что Кейт что-тоот него скрывает. Смущаясь и краснея, она сказала, что должна на минуткуотлучиться в ванную. Джо ни о чем не спросил ее, и лишь много времени спустя —после того, как они, наконец, разжали объятия, — он поинтересовался, в чемдело. Кейт снова бросило в краску, однако она все же рассказала о том, чтоприняла меры предосторожности, и Джо с облегчением вздохнул.

— Знаешь, — сказал он, блаженно вытягиваясь начистых простынях и прижимая ее к себе, — после того раза я оченьволновался. Я все думал, что мы будем делать, если ты… если у тебя будетребенок. Ведь я, скорее всего, не смог бы срочно прилететь, чтобы жениться натебе!

Кейт молча кивнула. Она была очень рада, что Джо думаетименно так, что он тревожился о ней — и, уж во всяком случае, не собиралсяотказываться от ребенка. До сих пор она не представляла его реакции, однако этипоследние слова успокоили ее настолько, что Кейт решилась.

— Ты не ошибся. В тот раз я действительно забеременела,Джо, — сказала она тихо.

Они лежали, уютно прижавшись друг к другу; голова Кейтпокоилась на его плече, а ее волосы щекотали шею Джо. Однако, услышав этуновость, он вздрогнул и, приподнявшись на локте, повернулся к ней.

— Вот как?! Что же ты… предприняла?

Джо был ошарашен, растерян, сбит с толку. Он ни секунды несомневался, что если что-то случится, то Кейт или ее мать — в особенности еемать — не преминут известить его. Но Кейт ничего не написала, и Джо был уверен,что в тот раз все кончилось благополучно.

— Почему ты ничего мне не сообщила? — другим,более требовательным тоном спросил он. — И если у тебя должен был бытьребенок, то… Куда же он делся?

Увидев выражение его лица, Кейт не сдержала улыбки. На нембыл написан не столько испуг, сколько удивление, любопытство, ожидание. Джодаже огляделся, словно рассчитывал увидеть на тумбочке маленький пищащийсверток.

— Он… Сначала я не знала, как быть, но потом решиласохранить ребенка. Я знала, что никогда себе не прощу, если сделаю аборт, а стобой что-то случится….Ведь это был твой ребенок, Джо! Но… Словом, у меня былвыкидыш. На третьем месяце.

В глазах Кейт блеснули слезы, и Джо молча прижал ее к себе.