Ники, с интересом рассматривая гостью. — До чего ж красивая. Ах, мой любимый хозяин, какие бы детки у них были красивые.

Служанка глубоко втянула воздух носом, громко выдохнула и ушла, оставив молодую хозяйку наедине со своими невесёлыми мыслями.

Виллемина посетила дом впервые. Она бегло осмотрела гостиную, трапезный стол, задержала глаза на каминной полке и остановилась на Ван дер Меере.

Кэптен смотрел на неё.

Сердце Ники заныло щемящей болью. Ничего удивительного. На девушку то и дело поглядывали все. Ван дер Меер не исключение.

Виллемина покраснела, опустила глаза и отошла к камину, делая вид, что её заинтересовала коллекция раковин на полке.

Её сопровождающая набрала тарелку еды и села на стул у стены. Принялась неторопливо есть, наблюдая не столько за подопечной, сколько за присутствующими мужчинами, чинно прохаживавшимся у стола с тарелками в руках. Группировка блюд облегчила их выбор, сделав его лёгким и приятным.

Нике нравилась спокойная обстановка: ни шумного застолья, ни громких тостов за упокой души, ни траурных льстивых речей. Скорбящие собирались в группки, переходили один к другому, общались, поминали покойного добрым словом.

Ника не спускала глаз Ван дер Меера. Он обходил группки беседующих и неторопливо и нацеленно приближался к Виллемине.

Та заметила его манёвр и углубилась в изучение раковин на каминной полке. Касалась их кончиками тонких пальцев, гладила глянцевую поверхность и от волнения бледнела.

«Мелкая зараза», — наградила её Ника нелестным комплементом. Невольно сравнила свою нынешнюю внешность с её и ощутила укол… зависти? Какой бы Руз симпатичной ни была, а ей ой как далеко до ангелоподобной дочери главы гильдии ювелиров.

«Не-ет», — не поверила Ника напросившемуся выводу. Она никогда не была завистливой, а вот Руз… И это не зависть. Ревность! В душе до боли пекло от ревности! С неудержимой силой наружу прорывалась истинная сущность Руз.

Ника не видела выражение лица Адриана, но то как он выпрямился, расправил плечи, одернул полу кафтана, поправил оружие на поясе и старался меньше хромать, сомнений не вызвало — интерес у него к Виллемине не праздный.

Ника заметила, что он обходит стороной стол, не прикоснулся к еде, стараясь не привлекать внимание к своей хромоте. Одна его рука была занята тростью, той самой, парадной, при помощи которой он сдерживал натиск Ники, не впуская её в свой дом.

«Какого чёрта эта девица здесь делает?» — вспылила Ника, видя, что Ван дер Меер подошёл к Виллемине и завязал разговор. Была бы она невестой Якубуса, то её приход был бы уместным, а так…

«Кэптен забыл о законной жене!» — с гневной силой вспыхнула внезапная мысль. Анника ему больше не нужна, и он озабочен поиском замены?

Ника взяла освободившийся у стены стул, поднесла его к столу и без стеснения подошла к мило беседовавшей парочке.

Разговор шёл о ракушках. Ван дер Меер говорил на французском языке: грамотно, бегло, уверенно. Указывал на раковину среднего размера:

— Её нужно приложить к уху, чтобы услышать шум моря, а в эту нужно подуть, чтобы услышать гудение морского ветра в мачтах, — перешёл к следующей.

— Простите, что вмешиваюсь, — Ника завладела их вниманием и без смущения посмотрела в глаза красавице. — Нас не представили друг другу, но я вас знаю. Вы невеста Якубуса, а я Руз — его сестра, — непринуждённо улыбнулась, пряча досаду за ничего не выражающим взглядом. Вблизи Виллемина казалась ещё красивее. — Он много рассказывал о вас. Спасибо, что пришли проводить моего брата в последний путь.

Кэптен наклонил голову к плечу, осмысливая услышанное.

Виллемина зарделась. Глянув на Адриана, опустила глаза и тихо сказала:

— Господин Якубус за всё время моего пребывания в Зволле был у нас дважды и ни разу не выказал своих намерений относительно меня.

«Тебе же это не мешало принимать от него дорогущие подарки?» — мысленно с раздражением бросила ей в ответ Ника. Сказала мягко, с долей снисхождения:

— Он ждал приезда вашего отца, чтобы просить вашей руки, как вы и договорились.

Не дав ей, заметно растерявшейся, вставить слово, готовое сорваться с чувственных губ, поспешно продолжила:

— Его последний подарок вам — какао-порошок для приготовления горячего шоколада, мы упаковывали вместе. Надеюсь, он пришёлся вам по душе. Я лично выбирала красивую упаковку и красную ленту. И тот… предыдущий подарок… — Ника тяжело вздохнула. — Сожалею о вашей утрате. В постигшем нас горе мы с вами едины.

Ван дер Меер посмотрел на Нику, затем на густо покрасневшую Виллемину.

— Да, безусловно, — еле слышно промямлила она. — Но я…

— Не беспокойтесь, — перебила её Ника. — Я никому ничего не скажу и вам не нужно соблюдать траур по погибшему жениху. Адриан свой человек, — она тронула его за предплечье и легонько сжала. — Думаю, он был в курсе ваших отношений.

Ника долгим взором посмотрела на Ван дер Меера. Разговор ему определённо не нравился. Под кожей щёк заходили желваки. Взгляд стал жёстким, пугающим.

Был он недоволен бесцеремонным вмешательством Руз или тем, что узнал о Виллемине, Нике всё равно. Пусть девчонка знает своё место. Впрочем, как и Кэптен. Забыл о своей любимой Аннике? Напомним!

— Мне нужно отдать тебе кое-что перед твоим отъездом к жене в Арнем, — сказала ему Ника. — Когда соберёшься уходить, найди меня. Это важно. И поешь, пожалуйста, отдохни. Я поставила для тебя стул, — кивнула за свою спину.

Знала, что никто не осудит раненого в ногу офицера, если тот сядет у стола и помянет погибшего друга. Спросила:

— Тебе составить компанию?

Конечно, он отказался, и Ника с чувством исполненного долга, довольная собой, не прощаясь с поникшей Виллеминой и больше не глядя на неё, направилась к группе, к которой примкнула госпожа Маргрит.

Мама стояла в обществе губернатора, судьи, тёти Филиппины, старшего бальи и господина Ван Ромпея. Исподтишка бросала на банкира настороженные взгляды, а он… Он наблюдал за её дочерью. И было в его глазах что-то странное, необъяснимое, от чего у женщины вспотели ладони, а по спине пробежал неприятнейший озноб.

* * *

Госпожа Маргрит осмотрела подошедшую дочь сверху вниз, взяла её под руку и отвела в сторону:

— Я видела, что ты беседовала с Виллеминой ван дер Ваал. Тебе обязательно следует с ней подружиться.

— Не получится, — ответила Ника бойко, отыскивая ангелоподобную деву, опустившую голову и с кислым выражением лица слушавшую свою дуэнью. — Не люблю предателей.

— Что? — в руке мамы усиленно завибрировало маленькое опахало из чёрных страусиных перьев, нагнетая воздух на её сильнее побледневшее лицо.

— Она ото всех скрывает, что была невестой Якубуса и траур соблюдать не собирается.

— Якубус не просил её