в своей комнате и смотрела на несвежие измятые белые кружева манжет лекаря, выпирающий живот, неопрятную седую бороду, узловатые пальцы с жёлтыми неровно остриженными ногтями. Он держал в руках колбу с мочой больной, услужливо подсунутой Хенни, и, отвернувшись к окну, рассматривал её на свет. Долго взбалтывал, нюхал, снова взбалтывал. Подслеповато щурясь, высматривал неизвестно что.

Наконец, по цвету, густоте и запаху мочи поставил диагноз.

— У госпожи Руз серьёзное истощение нервной системы, — заявил госпоже Маргрит, вошедшей в сопровождении господина Ван Ромпея. — Её психическое состояние находится в крайней степени упадка.

Мама нахмурилась, а лекарь продолжил:

— У вашей дочери хрупкое, малокровное, деликатное сложение. Ей показан покой и следует два раза в день пить настойку, которую я приготовлю.

Ника подавила вздох — лекарь прав, но пить его микстуру она не станет. Сдержалась, чтобы не поправить его и сказать, что у неё синдром эмоционального выгорания вкупе с сильной простудой. Она давно поставила себе диагноз: «Синдром загнанной лошади». Тянуло лечь в постель и отоспаться: сутки, двое, сколько потребует взбунтовавшийся против непомерной нагрузки организм.

Не могла понять, есть ли у неё жар. А как проверить? Она практически не болела. В редкие дни недомогания мама определяла повышенную температуру тела касанием губ к её лбу, щекам, смотрела горло.

Господин Ван Ромпей откашлялся и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Госпожа Руз останется в доме. Она не сможет стоять у могилы до конца похоронной церемонии.

Госпожа Маргрит тотчас возразила:

— Она может подождать в церкви, пока не закончатся похороны на кладбище.

Банкир спорить не стал:

— Безусловно, решать вам, но… — сделал выразительную паузу, — не думаю, что вам, госпожа Маргрит, как и всем соболезнующим, будет приятно видеть вашу дочь, упавшую без чувств в стенах церкви под всевидящим оком нашего Господа.

Мама тяжело вздохнула, бросила на мужчину неприязненный взор и согласилась. Молча.

Господин Ван Ромпей наклонился к Нике, взял её руку в свои ладони и, легонько сжав, сказал:

— Надеюсь, пока мы вернёмся из церкви, вы придёте в себя.

Она с благодарностью кивнула:

— Вы единственный, кто заботится о моём здоровье. Спасибо, господин Ван Ромпей.

— Не сетуйте на мать, милая госпожа Руз. Будьте к ней снисходительны и терпимы. Непомерная тяжесть утраты застила её разум. В вашей жизни грядут серьёзные перемены.

— Мама поделилась с вами своими планами? — насторожилась Ника.

Банкир поиграл бровями:

— Дайте время, всё образуется. Отдыхайте, — поцеловал тыльную сторону её ладони.

Его траурный венок, составленный из живых цветов, был самым роскошным и дорогим. Ника видела, как по приходу господин Ван Ромпей украдкой сунул в руку госпожи Маргрит туго набитый монетами кошель.

Проводить Якубуса в последний путь собрался весь город.

Ника не удивилась: Чёрного Капитана знали все. И это было связано не только с именем одной из уважаемых семей в округе. Мальчишка у таверны ясно дал понять, что Якубус имел вес в кругах иного рода, а значит, и врагов у него было предостаточно.

Священник почитал Библию. Гроб покрыли чёрным сукном, украшенным гербом семьи и вынесли в ожидавший катафалк.

Перед катафалком с гробом шли те, кто раздавал милостыню. За катафалком — судья, губернатор, герольд с мемориальной доской с изображением герба семейства Ван Вербумов, близкие родственники. В их число вошёл и Ван дер Меер.

Шествие замыкали траурные кареты с сидевшими в них уставшими женщинами.

Процессия двигалась в церковь в полном молчании.

Якоба предстояло похоронить в часовне в церкви, где был погребён его отец.

Пройдя до центральной улицы, Ника незаметно вернулась в дом. На кухне хозяйничали незнакомые женщины, которые знали Руз и попытались втянуть её в разговор.

Сославшись на плохое самочувствие, она поднялась в комнату Якубуса.

На столе стоял взломанный ларец, накрытый чёрным шёлковым платком с длинной бахромой.

Глава 26

Ника вспомнила, как Хенни принесла ларец, водрузила на стол и сказала:

— Тяжёлый.

— Это ларец Лукаса! — воскликнула госпожа Маргрит. — Не думала, что он ещё есть.

Сдвинув посуду в сторону, она принялась осматривать его со всех сторон.

— Ключа нет, — напомнила Хенни.

— А он нужен? — Ника погладила шероховатую поверхность выпуклой крышки, ощупала замочную скважину.

Ладони чесались от нетерпения разнести вдребезги кубышку Якубуса. Не будь никого рядом, она не слишком бы церемонилась с ларцом, но воздержалась проявить неуважение к памяти покойного отца Руз и вскрыть ларец варварским способом.

Откровенно демонстрировать не свойственные Руз знания и умения Нике не хотелось. В последнее время она и так говорила и делала много чего непонятного для окружающих, чем вызывала повышенный интерес к себе не только домочадцев. Может быть, ей стоит измениться? Подстроиться? Стать уступчивой и сговорчивой? Стать нежным цветком, какой была Руз?

Госпожа Маргрит прошлась ладонью по крышке ларца:

— Хенни, неси большой нож. Тот, которым ты режешь мясо.

Служанка вогнала лезвие в щель между крышкой и стенкой ларца, поднажала и… крышка поддалась, откинувшись в сторону.

Сверху лежали бумаги. С опасением заглянув под них, госпожа Маргрит тут же вернула их на место и прижала ладонью.

— Выйди, — сказала она Хенни. — Гульден получишь после.

— Там есть золото? — спросила служанка, безуспешно стараясь заглянуть внутрь ларца. — Моего хозяина будет на что похоронить?

— Будет, — ответила хозяйка, удерживая ладонь на бумагах. Добавила: — Закрой дверь за собой.

— Я так и знала, — пробурчала Хенни, не спуская глаз с руки госпожи. — Как нож нести и ломать дорогую вещь, так Хенни иди сюда, а как поделиться с Хенни радостью, так иди вон. Чтоб вы делали, если б не я?

— Я бы нашла ларчик. Утром, — напомнила Ника, с интересом глядя на побледневшую маму.

— Сказала же тебе, что дам гульден, — недовольно повысила голос хозяйка. — И жалованье получать будешь, как и обещал мой сын.

— Четыре гульдена? — уточнила служанка, поворачиваясь в сторону выхода.

— Да, — подтвердила госпожа Маргрит. — Иди.

Когда за Хенни закрылась дверь, мама села в кресло. Взволнованно прижав ладонь к груди, не могла спокойно дышать. Оставалась напряжённой.

— Дочка, посмотри, что там, — указала глазами на ларец.

Ника убрала бумаги и стала выкладывать на стол набитые монетами мешочки. Открыв один, высыпала перед госпожой Маргрит гульдены. Последним она достала мешочек с женскими ювелирными украшениями.

В этот раз Якубус Нику не разочаровал.

«Неожиданно», — призналась она себе. Вот вам и игрок! В нужный момент умеет… умел остановиться. Всё продумал! Знай Руз о том, что денег в семье хватает, стала бы она помогать ему с подделками?

— Это не наше, — растерянно сказала госпожа Маргрит, осторожно раскладывая на столе в ряд четыре золотые броши, шесть массивных