видно, а встаешь – начинаешь выделяться на фоне нашей полянки, если смотреть со стороны леса. А как пойдешь куда-то, то с любой стороны тебя спалят, горизонтальное движение в лесу очень даже хорошо различается! – Терпеливо пояснял я, уже не скрывая зевоту – Если есть позывы – иди сейчас, пока я не в мире грез и пока рядом никого нет наверняка. Но все же пригнись, как встанешь, учись не отсвечивать по лесу.

- И все же, Кирилл, кто ты? Откуда все это знаешь? – Ксюша вернулась на уже прошедшую тему.

- Рыба я, сказал же. Ксюха, я родился в деревне посреди тайги, там каждый новорожденный все это знает еще в роддоме – я отмахнулся и уставился в сторону дороги, по которой мы сюда приехали, всем видом показывая, что тема закрыта.

- Ага, и у каждого новорожденного из этой твоей Бугульмы полная сумка автоматов и пистолетов валяется – пробурчала Ксюша, но все же встала и, пригнувшись, направилась в лес.

- Но-но, попрошу не оскорблять родные места. Не Бугульма, а Богучаны! – Негромко сказал я в спину девушке, на что она уже никак не отреагировала.

***

Я совсем не понимаю, как мыслят Феоктист и Ко. Может, это то пойло так действует? У них сбежали двое людей, которые много чего видели и слышали, а эти олухи даже никак охрану не усилили. По пространству между домов и лесом ходил один человек, не было ни секретов на подходах, ни еще каких мер безопасности. Возможно, конечно, что кто-то затихарился с той стороны поляны, на дереве, например, но это глупо – расстояние от леса до домов смешное, метров тридцать, если его пройти незамеченным, то для предполагаемого стрелка из-за домов мы попадем в мертвую зону.

Наблюдал я уже второй час и пока только удивлялся беспечности язычников. Сюда добирались долго, еще при свете выехали, немного не доехав до поворота к деревушке загнал машину в лес и как мог замаскировал и ее саму, и следы съезда. А потом бодрым маршем направился в сторону поселения по лесу. Однако далеко не ушел, был остановлен писком секретарши – она с ошалелыми глазами бежала за мной. Я про себя выматерился, но остановился, дожидаясь.

- Что случилось, дитя анархии?

Ксюша подбежала ко мне и слегка задыхающимся от бега голосом выпалила:

- Кирилл, мне одной страшно оставаться! Тут же лес, темно, вдруг…

- Так сиди в машине, хрен кто тебя там достанет. Не отсвечивай зря, ложись спать и все, утром я уже вернусь – раздраженно ответил я. Время еще не поджимало, в гости я собирался только под утро, но хотелось дойти до деревни еще до темноты.

- В машине кажется, что кто-то ходит вокруг! И в ней ничего не видно, потому что ты ее завалил ветками, а от этого еще страшнее становится! – Девушка потихоньку переходила на ультразвук, все повышая тональность.

- Не пищи, как комар! – Буркнул я. – Что ты хочешь? Со мной пойти? Я пойду быстро и по лесу, ты ж через километр сдохнешь – увидел, как она вскинула глаза, и поправился – фигурально, дыхалка в смысле. Да и я туда не чаи гонять иду, ты уверена, что хочешь это все видеть?

- Не хочу! Но здесь сидеть еще страшнее! Я лучше тебя там на опушке где-нибудь подожду! И не сдохну, я раньше легкой атлетикой занималась!

- Ага, а вот там-то, даже без машины, тебе не страшно будет? Или тебя под сенью лесов твой Даждьбог прикрывает? – Невесело пошутил я, проигнорировав фразу про атлетику. Это же вообще разное…

Спустя минут пять разговоров и убеждений, она все же направилась за мной. И, в общем, почти не замедлила темпов моего движения, лишь раз попросив остановиться, хотя, ради справедливости – она шла по прямой, а я метался по широкой синусоиде в поисках удаленных постов, правда, безуспешно. Но привычка брать на все время с запасом сработала на пользу и сейчас – добрались засветло и до темноты я даже успел обойти деревню кругом, петлями прошмыгнув по самым опасным на мой взгляд местам. И никого не нашел, отчего до сих пор пребывал в недоумении. Потом засел в лесочке у окраины, в точке с удобным обзором на всю деревушку, пристроил тут же Ксюшу и занимался наблюдением. Дело это было чудовищно скучное – после наступления темноты жизнь в поселение замерла, лишь бродил один сторож, нагло нарушая все правила устава гарнизонно-караульной службы – он постоянно курил, отходил в лес для справления нужды (чем ему не угодил туалет непонятно, но, наверное, так романтичней), иногда усаживался на табуретку около моей бывшей темницы, а около двух часов ночи и вовсе сходил в дом и вышел оттуда с подносом еды, устроив себе пикник на природе. Причем, сделал это буквально в сорока шагах от нашего лежбища, на самой опушке. Был сильнейший соблазн убрать его уже сейчас, но я себя остановил – и рано еще, может, у них проверка как раз посреди дежурства, и шуметь не хотелось. Тот же хлопок из ПСС вполне могут услышать в доме, если кого мучает бессонница, нож кидать –без гарантий, а подойти по лесу не хрустнув веткой – это не ко мне, я ж не Винни Ту, вождь апачей. Поэтому так и сидел, носом втягивая очень аппетитный запах жареной картошки.

Около четырех часов ночи я решил, что никто уже его проверять не будет и пора действовать. Дождался, когда этот недосторож уйдет на дальний край полянки, как мог тихо подобрался к опушке в месте, куда он ходил отлить, и притаился. Сюда он не заходил давно, так что скоро должен вернуться в помеченное место – судя по прежнему наблюдению, в течение ближайшего получаса. И он не подвел, еще раз прогулялся вдоль домов, присел на стульчик, посидел минутку и направился в мою сторону. Я напрягся и осторожно выпрямился за стволом широченной сосны. Каждый раз он останавливался примерно в одном и том же месте, но там были совсем молодые деревца, за которыми не укроешься, поэтому я выбрал сосну метрах в трех, удачно растущую сбоку от стихийного нужника. Мужик подошел, напевая какой-то заунывный мотив, и завозился с застежками на штанах, расположившись ко мне строго боком. В этот раз он почему-то сменил позицию – я рассчитывал, что он будет ко мне спиной,