вижу край футляра – тут мимо проносится «Мерседес», и я с воплем юркаю назад в салон.

– Я туда не полезу, хоть ты меня режь, – выдыхаю я. – Тебе придется затормозить.

– Не могу! Если затормозить, они слетят!

Меня пробивает на хохот, прежде чем я успеваю его сдержать.

– Это не смешно! – орет Гас.

– Знаю. – Я прижимаю руку ко рту. – Извини. Все плохо. Ситуация – полный затык. Что делать будем?

– Будем останавливаться постепенно, – говорит он, напряженно глядя вперед. – Мало-помалу уменьшать импульс. Да. Это должно сработать. Если Р – импульс, а M – масса…

– Гас, это не задачка по математике! – взрываюсь я, хотя, по правде говоря, это именно математическая задача. Я прямо представляю экзаменационный билет: Гас и Эффи едут в машине с двумя скрипками на крыше (см. схему).

– Я просто пытаюсь все обдумать! – огрызается он.

– Ты забыл, что мы едем по дороге с разделительной полосой! Мы не можем останавливаться постепенно.

– Вот дерьмо, – морщится Гас. – Что за дерьмо! Это… Ладно. Давай подумаем. Может, у меня получится свернуть на следующем съезде. Очень осторожно. Пока с ними ничего не случилось.

– И сколько еще они будут балансировать на крыше? – интересуюсь я.

Ответом на мой вопрос становится следующий сразу за ним «шмяк!». Мы оба подпрыгиваем.

– Мать твою! Это же скрипка!

– Тормози!

Отчаянно сигналя, Гас съезжает на обочину, и тут раздается еще один «шмяк!». Я вылезаю из машины и вижу на дороге, в нескольких метрах от нас, что-то черное. Пока я смотрю, колесо проезжающего грузовика с легкостью сминает это, и я вздрагиваю.

– Скрипка всмятку! – докладываю я.

– Этого не может быть, – диким голосом произносит Гас, выбираясь из машины. – Этого просто не может быть. Как меня угораздило оставить их на крыше? – В этот момент брякает телефон, и он страдальчески смотрит на экран. – Ромилли пишет, что я могу поприсутствовать на занятии, если хочу.

– Это будет звездец, – говорю я, кусая губу.

– О боже. – Гас оглушительно хохочет, как будто давая выход невыносимому напряжению, копившемуся на протяжении многих месяцев, и стискивает голову руками. – О боже.

И вот мы так стоим, и тут у обочины останавливается машина, из нее появляется пожилая дама, а следом за ней – подросток.

– Мы все видели, – говорит бабуля. – Какая досада! – Она хлопает Гаса по подрагивающему плечу, как бы утешая его. – Но, к счастью, моему внуку удалось кое-что спасти.

– Дорога была свободна, – говорит мальчик, – я поднял, что смог.

Он сует в руки Гасу охапку сплющенных деревяшек и спутанных струн, и тот безмолвно смотрит на них.

– Спасибо, – наконец выдавливает из себя Гас. – Это пригодится.

– Может, удастся починить? – на полном серьезе интересуется бабуля. Она дергает за струну, которая издает скорбный звук. – В наши дни чего только не делают.

– Возможно. – Кажется, еще чуть-чуть, и Гаса снова прорвет. – Ну… мы разберемся. Вы очень помогли.

Когда бабушка с внуком уезжают, мы опускаемся на обочину, Гас бросает в траву деревяшки и комок струн и поднимает глаза к небу.

– Ну вот, порядок, – говорит он. – Думаю, теперь действительно все кончено.

– Думаю, да. – По примеру недавней бабули я хлопаю его по плечу. – А теперь дожимай. Давай звони.

Глава 15

Через полчаса мы снова въезжаем на дорожку «Зеленых дубов». Гас паркует машину, и мы оба выдыхаем.

– Могло быть и хуже, – мгновение спустя говорю я. – Представь, если бы мы доехали до Клэпема. Тогда ее угроза оторвать тебе голову и скормить ее волкам могла бы осуществиться на самом деле.

– Мне нужно накатить. Нет, дважды накатить. – Гас поворачивается ко мне. Вид у него слегка отчаянный. – Эффс, не допусти такого снова, по рукам? Никогда.

Я не знаю, что он имеет в виду: то ли вляпаться в жуткие отношения, то ли ехать со скрипками на крыше, но я киваю и говорю:

– Конечно. Больше ни-ни.

– У меня такое чувство, как будто я вышел из тюрьмы, – горячо говорит он. – Я вижу… свет. Жизнь снова прекрасна. Светит солнце! – добавляет он, словно только что это заметил. – Посмотри, какой чудесный день! – По его лицу пробегает улыбка, и это так непривычно, что я порывисто обнимаю его.

– Да, – говорю я, – чудесный.

– Я жил в состоянии абсурдного отрицания, – медленно говорит он. – Последние полгода я концентрировался на чем угодно, кроме эмоциональных вопросов. Плюс в том, что это положительно сказалось на моей работе, которая идет великолепно, – добавляет он, вновь обретая присущее ему чувство юмора. – Так что нет худа без добра.

Когда мы выходим из машины, я машинально оглядываюсь по сторонам – не видит ли кто, и Гас недоуменно качает головой.

– Ты что, все еще прячешься? Приходи на бранч.

– Нет, спасибо, – говорю я. – И вообще у меня дела. Хочу поискать матрешек в доме на дереве.

– Ясно. – Он кивает. – Ты, Эфелант, только не пропадай, а? Сообщи на базу, прежде чем свалить.

– Конечно, – киваю я и сжимаю его руку. – Оттянись на бранче.

Я снова оглядываюсь и, убедившись, что слежки нет, осторожно пробираюсь к границе поля. Стараясь быть незамеченной, я перебегаю от машины к машине, хотя их осталось уже совсем немного. Вслед мне доносится мелодия из «Миссия невыполнима» – это Гас развлекается. Тоже мне приколист. Я выхожу сквозь изгородь на большое поле и вдруг ощущаю себя свободной, совсем как Гас. Наконец я могу спокойно шагать. Могу потянуться, не опасаясь быть увиденной.

День прекрасный, небо безоблачно-голубое, и на память приходят воспоминания о том, как я бежала по траве к домику на дереве. В детстве меня переполняло радостное предвкушение, отчаянное желание вскарабкаться по веревочной лестнице и качаться на трапеции. Позже, с Тэми, мы лезли, хихикая, с ковриками и контрабандными бутылками вина.

А потом, само собой, была та мрачная, мучительная ночь, которая закрыла собой все.

Я легко взбираюсь по лестнице, память возвращается к мышцам, затем останавливаюсь на деревянной платформе и окидываю взглядом горизонт. Я вдруг радуюсь тому, что вернулась в это знакомое место в последний раз. Рада находиться здесь, смотреть на этот вид, вдыхать летний воздух. Я собираюсь подняться по ступенькам на верхний уровень, и тут надо мной раздается скрип. От неожиданности я замираю и поднимаю глаза. Тут кто-то есть? Если так, то это, конечно же, Бин. А больше тут никого быть не может.

– Эй! – неуверенно окликаю я. – Бин?

– Эффи? – слышится голос Джо, и меня начинает трясти. Джо?

Он спускается по лестнице, облаченный в элегантную льняную рубашку и брюки – комплект, в котором с ходу угадывается «наряд для бранча».

Поначалу мы оба молчим.

– Привет, – наконец говорю