— Никто не знает, Борис, что тебя там ждет. И то, о чем я тебе рассказываю, может пригодиться.

Полковник Крамаренко об этих лекциях выразился по-армейски кратко: «Лучше перебдеть».

Как-то вечером, сидя в глубоком кресле, потягивая через соломинку апельсиновый сок и чувствуя приятно ноющие мышцы, Борис спросил у сидящего напротив Крамаренко:

— Степаныч, вот ты мне объясни. Моя работа будет заключаться в том, чтобы просто сидеть в кресле гиперпространственного корабля. Все остальное сделает автоматика. Сама выведет корабль в нужную точку, сама включит режим перехода в гиперпространство. Сама и выведет корабль оттуда. Зачем же меня так усиленно тренировать?

Полковник с пультом в руках, не спеша, переключал каналы. Остановился на спортивном, где две блестящие от пота, похожие на лакированные статуэтки, мулатки азартно лупили друг друга на ринге.

— Два с лишним века тому назад твой соотечественник Юрий Гагарин должен был первым лететь в космос. Тогда еще никто не знал, что его там ожидает. Некоторые даже всерьез опасались, что в условиях длительной невесомости он может сойти с ума. Или еще что-нибудь с ним может случиться. Поэтому тренировали его на полную катушку. По сравнению с теми тренировками твои — это так, легкая разминка в ясельной группе. Пойми, Борис, никто, включая Хохлова, не знает, что тебя там ждет. Поэтому ты должен быть готов ко всему, — Николай Степанович сделал паузу, — в том числе достойно, по-человечески умереть. А попки у них ничего, упругие, круглые, как баскетбольные мячики. — Не дожидаясь реакции Бориса на его слова, Крамаренко с интересом продолжал следить за боксерским поединком.

«Ладно, подожду, пока Степаныч проснется, и вместе с ним пойду в спортзал». Борис со вздохом взял со стола книгу и сел в кресло. Глаза скользнули по тексту: «... резко, в клочья разорвав тишину, взвыла сирена. На пульте управления запульсировала кроваво-красная точка — включилась предупреждающая лампа радиолокатора. Вой сирены снизился на октаву. На него наложился ровный женский голос бортового компьютера:

— Внимание, опасность! Прямо по курсу неизвестный объект. До столкновения осталось сорок пять секунд.

"Ну вот и сбылся мой сон — летящий на меня в тоннеле поезд. Вот и не верь теперь в сны-предостережения" Камински, до боли закусив губу, ткнул в кнопку включения автопилота. Пусть электроника сама уводит "Любознательного" от гибельного столкновения...»

Почему-то сразу Борису вспомнилась его первая, еще наполовину принадлежащая сну, мысль-видение — огненный, бурлящий океан.

«Так это намек на то, что гиперпространство — это геенна огненная, резервация для грешных душ? И теперь еще одна грешная душа добровольно стремится туда? Или это просто подсознание стремится предупредить о какой-то грозящей опасности? Надо будет сегодня позвонить отцу», — неожиданно подумалось Борису. Настенные часы показывали: «6:10».

Там же. Кабинет начальника базы. 6.10 по СЕВ.

— Привет, Стас.

— Привет, Семен.

— Как там погода в Москве?

— Пасмурно, дождик моросит. Уж точно хуже, чем у тебя на «Востоке».

Диалог между собеседниками шел с привычной для них обоих паузой — радиоимпульсу нужно было более двух секунд, чтобы дважды пробежать расстояние между Луной и Землей.

— И не говори. Всегда двадцать пять градусов при относительной влажности в шестьдесят процентов. Райское местечко. Еще и весишь как в детстве, — охотно согласился Богомазов.

— И не говори. За что только вам двойной оклад и коэффициент стажа полтора? Надо бы выйти с предложением наверх убрать вам все льготы, — «доброжелательно» предложили с Земли.

— Я всегда знал, что у тебя добрая душа.

— И сейчас эта добрая душа желает узнать, зачем вторая, не менее добрая, душа в столь ранний час ее потревожила?

«Вот и подошли к главному. Сейчас начальник Центра управления космическими базами меня выслушает и решит, что Семену Петровичу пора на Землю. Заработался».

— Стас, помнишь, две недели назад в новостях передавали про астероид? Ну, у которого необычайно большая скорость.

— Помню. И что?

— Как точно рассчитали его траекторию?

— С достаточной точностью, чтобы убедиться, что на Землю он не упадет, — уверенно ответил начальник Центра.

— А на Луну? — Радиоимпульс через секунду донес вопрос Богомазова на Землю.

— Подобного рода расчетами, как ты знаешь, занимаются в Центре управления межпланетными полетами. И если мне ничего оттуда не сообщили, значит, все в порядке, — через паузу, осторожно ответил Начальник Центра управления космическими базами Стас Скворцов. — Злые и коварные силы космоса на этот раз попали в «молоко», — отшутился он под конец.

По тону, с каким была произнесена эта шутка, Богомазов понял, что Стас Скворцов немного озадачен. Это придало Семену Петровичу уверенности.

— Стас, я, конечно, не специалист в области космической механики, но я уверен, что траекторию тела размером в метр, движущегося на расстоянии почти восьмисот миллионов километров от Земли, находясь в твоем кабинете, точно просчитать невозможно. Неточность определения орбиты в сотые доли градуса или неточность определения скорости в сотые доли процента дают ошибку на таком расстоянии в сто пятьдесят тысяч километров. А в дыру с такими размерами Луна проваливается, как грешная душа в преисподнюю. И еще. По-моему, в момент обнаружения астероида говорилось о расстоянии двадцать миллионов километров от Земли. А тут уже миллион. С чего бы это?

— Обычное уточнение траектории.

— Обычное? Ошибка в двадцать раз! — продолжал нападать Богомазов.

— И чего ты так беспокоишься? За неделю до подлета астероида к орбите Земли его траекторию уже вычислят с достаточной степенью точности. Так что если, не дай бог, он будет падать на твою станцию, тьфу-тьфу, конечно, — по видеофону было видно, как Стас Скворцов постучал рукой по своему внушительному столу, — вы эвакуируетесь. На то у вас и стоит всегда наготове заправленный корабль.

— Мы-то эвакуируемся. А гиперпространственный корабль? — И вновь радиоимпульс с Луны через секунду впился в громадную антенну Центра управления космическими базами.

— Ну и темы ты с утра в понедельник поднимаешь, — ответ с Земли пришел через целых пять секунд.

— Сам сказал, что я добрая душа.

— Ладно, Семен, я тебя понял. Сейчас свяжусь с ребятами из Центра управления космическими полетами, и мы совместно попытаемся успокоить твою добрую душеньку.

— Я всегда говорил, что в Управлении космическими базами работают душевные ребята. И пасмурная погода в Москве не портит их характер. — Довольный Богомазов, грубо польстив, отключился.

Стас Скворцов некоторое время смотрел на погасший экран видеофона.

«А ведь по крайней мере в одном Семен прав. Ребята-то в Центре управления космическими полетами ошиблись в двадцать раз, определяя орбиту. Да нет, все это ерунда. Шанс — один на миллиард. Просто Семен, как всегда, очень беспокоится за порученное дело. А сейчас он отвечает к тому же за гиперпространственный корабль. Вот нервишки и сдают. Все, как только сдаст корабль Госкомиссии, немедленно отправлю его на Землю. Отдыхать. Зря я поддался на уговоры Семена и оставил его на второй срок на Луне. Так ведь он сам просил. Из-за жены. Ладно, что сделано, то сделано. А сейчас я свяжусь с Центром управления космическими полетами и успокою Семена. — Начальник Центра управления космическими базами нажал несколько кнопок на видеофоне. — И себя тоже», — неожиданно закончил он.