– Эй, ментяра! – закричала она. – Ну-ка сюда иди!

Странно, но полицейский откликнулся на столь не любезный зов и поспешил в коридор.

– Здесь держи, у загривка! – показала ему цыганка. – Да смотри, чтоб не вывернулся! – Потом она обратилась к директору: – Большой ткач. Для него игла большая нужна. Принеси мой рюкзак из машины! А я пока логово посмотрю.

Директор отправился исполнять поручение. Полицейский послушно ухватил тесьму, стягивающую мешок на голове Арсения Архиповича. Цыганка, убедившись, что пленника держат крепко, открыла дверь и шмыгнула в его комнату.

– Что вы делаете? На каком основании? – неуверенно спросила Вероника.

– Не волнуйтесь, мы во всем разберемся, – сказал полицейский.

Арсений Архипович трепыхался, но понятно было, что ему никак не освободиться.

«Его же задушат!» – испугалась Вероника. Она не могла понять, что делать. Вроде бы нужно прекратить это безобразие, вступиться за Арсения Архиповича. Но раз тут полиция, значит, наверное, есть какие-то причины применять к нему силу. Может быть, сосед натворил что-то.

Вероника решила, что лучше всего будет вернуться в комнату и ни во что не вмешиваться. Так она и поступила.

Лишь закрыв за собой дверь, Вероника подумала, что какие бы основания там ни имелись, а законом не дозволено надевать человеку на голову мешок. Кроме того, эта странная компания и ее саму несколько минут назад пыталась обвинить в какой-то вымышленной растрате. Может быть, и с Арсением Архиповичем они поступают несправедливо.

Вероника подошла к трельяжу и взглянула на оставленные полицейским бумаги. На линованном листе ровным детским почерком с десяток раз было выведено: «Мама мыла раму». И больше ничего. Вот и весь протокол.

Веронике все стало ясно. Конечно, это не настоящий полицейский. Настоящие полицейские не слушаются цыганок и не надевают людям мешки на голову. Разумеется, это переодетый бандит. Они решили ограбить Арсения Архиповича. И директор с ними заодно.

Надо что-то делать. Но что? Позвонить в полицию? Пока та приедет, будет уже поздно. Вероника вспомнила про лежавший под кроватью молоток, достала его.

Хлопнула входная дверь. Наверное, это вернулся директор. В коридоре заговорили. Вероника прижалась ухом к замочной скважине.

– Вот эта подойдет! – сказала цыганка. – Вот сюда втыкай, куда я пальцем показываю.

– Ты с ума сошла! – воскликнул директор. – Я ж его убью! Мы так не договаривались.

– Э, дорогой! Ты порчу снять хочешь? Силу свою вернуть хочешь? По-другому не получится. Да и не человек это. Это ткач. Ты нору его видел? Поди сюда – я покажу.

Ненадолго голоса умолкли. Потом заговорил директор.

– Куда бить?! Покажи еще раз!

Вероника понимала: нужно сделать что-то прямо сейчас, иначе будет поздно. Она осторожно приоткрыла дверь и шагнула в коридор.

Возле санузла на четвереньках стоял несчастный Арсений Архипович, полицейский пригибал его голову к полу, а директор заносил для удара блестящий штырь в метр длиной.

– Вот сюда! – указывала пальцем цыганка на хребет Арсения Архиповича.

Вероника сама не поняла, как это случилось. Она вдруг яростно завизжала, бросилась к директору и саданула его молотком по темени. Хрустнула кость. Директор выронил штырь и повалился ничком. Вероника замахнулась на полицейского. Тот поднял руку, чтобы защититься. Арсений Архипович почувствовал, что тесьма ослабла, рванулся и выскользнул из мешка. Не теряя времени, он метнулся к цыганке и вцепился зубами ей в ногу. Или не зубами, а чем-то еще – Вероника не успела разглядеть. Цыганка с глухим хрипом сползла на пол. На ее посиневших губах выступила пена.

На ногах из бандитов остался только полицейский. Вероника стояла перед ним с окровавленным молотком в руке и понимала, что не сможет второй раз ударить человека. Силы покинули ее. Полицейский улыбался как дурачок и повторял:

– Вы, главное, не волнуйтесь. Мы во всем разберемся.

Вероника почувствовала, как что-то коснулось ее руки. Это Арсений Архипович забрал молоток. Он подошел к полицейскому и выдернул у того из-за уха небольшую иголку. Полицейский охнул, перестал улыбаться, и его стошнило.

– О! Да ты, товарищ, набрался! – ласково сказал Арсений Архипович. – А еще в форме. Ну-ка, марш домой, пока кто-нибудь начальству не пожаловался!

– Прошу прощения, – пролепетал полицейский, утираясь. – Я уже иду. Вы не знаете, где я оставил документы?

Вероника сходила в комнату и принесла полицейскому папку.

– Спасибо! Огромное спасибо! – сказал тот, с трудом надел ботинки и нетвердой походкой направился к выходу.

Вероника заперла за полицейским дверь на два оборота и почувствовала, что не может дышать от стоявшего в коридоре запаха крови и рвоты. Некоторое время она не шевелилась, пытаясь убедить свои легкие принимать грязный воздух. Арсений Архипович сосредоточенно копался в рюкзаке цыганки, доставал и рассматривал разнокалиберные иглы, шильца, штыри, бормотал что-то под нос. Потом он поднял глаза на Веронику и участливо спросил:

– С тобой все в порядке?

Глупее вопроса, пожалуй, придумать было нельзя. Лицо Вероники перекосилось в кривой ухмылке. Она посмотрела на бездыханное тело директора, на распухшую посиневшую цыганку, перевела взгляд на Арсения Архиповича и произнесла:

– Ты дурак? Какой может быть порядок? Я убила человека. Надо полицию вызвать.

– Не надо, – спокойно сказал Арсений Архипович. – Я все улажу. Твоего хахаля положу в сеть. К утру он полностью рассосется. А эта, – сосед кивнул в сторону цыганки, – скоро станет жидкой. Тогда я ее в унитаз смою. Вот и все. Ничего не останется. Если, конечно, ты как следует вымоешь полы.

– А полицейский? – спросила Вероника. – Тут же был полицейский. Он все расскажет.

– Он назавтра и фамилию свою с трудом вспомнит. Швея в него глубоко иглу воткнула.

Вероника помотала головой. Бред. Как полицейский может забыть свою фамилию? И что за сеть, в которой рассасываются люди?

– Ты кто такой? – спросила она.

– Ткач, – ответил Арсений Архипович.

– Понятно. Эти двое тогда кто?

– Своего хахаля ты, наверное, лучше, чем я, знаешь. А вот эта дамочка – швея.

– Ткач. Швея, – повторила Вероника. – Что-то вроде трикотажной фабрики.

– Ну что тут непонятного? – мило улыбнулся Арсений Архипович. – Я ткач и тку сеть. Твой хахаль угодил в эту сеть, решил, что на нем порча, и обратился к швее. Она выследила меня и хотела убить, чтобы отложить мне в брюхо яйца. Но ты меня выручила, за что я тебе благодарен.

Вероника решила, что Арсений Архипович ее дурачит. Она почувствовала злость и пожалела, что молоток у нее забрали.

– Вот что, сказочник! – твердо сказала Вероника. – Ты меня за дурочку не держи! Показывай, что там прячешь в своей комнате!