– Реву громче, чем само дитя.

– И как, помогает?

– Ещё бы. Некоторые из малышей даже принимаются меня утешать.

Они приблизились шагов на пятнадцать к стайке веселящихся мальчишек. Лоло стоял поодаль, на кромке прибоя, вроде бы со всеми, а вроде бы и нет.

Другие мальчики не слишком заинтересовались чужаками, они давно привыкли к тому, что о них заботятся самые разные взрослые. Вдруг один крикнул, что надо бы наподдать кому-то, и шалопаи с радостными воплями побежали по берегу. Через минуту они уже были далеко, на полпути к бухте.

– Может, лучше с каким неодемоном расправимся? – жалобно сказала Эллен. – И то проще будет.

– Ничего, я хорошо управляюсь с детьми, – ободрила её Франческа.

– Настолько хорошо, что они, завидев вас, убегают сломя голову?

– Напомни мне по возвращении, чтобы я уполовинила твою стипендию.

– Но магистра, вы вовсе не платите мне никакой стипендии.

– Да, действительно. И это несправедливо. Ладно, придумай, как нам лучше поговорить с этим мальчиком, и я начну тебе её платить.

– Чую тут какой-то подвох.

Тем временем ребята возобновили игру рядом с небольшим ручьём, впадающим в море. Вода, текущая из кратера вулкана, была ледяной, они брызгали ею друг на друга и вопили.

Франческа задумалась, не подобрать ли полы мантии и не присоединиться ли к ним. Может, даже самой плеснуть в кого-нибудь из них водой? Интересно, с каких это пор игра с детьми стала для неё таким сложным делом?

– Магистра, а что если я сама заплачу вам за… – реплику Эллен заглушил удивлённый крик детей.

Они с Франческой обернулись и увидели Тэма и Кенну, уже сбросивших свои мантии и плескавшихся с детьми в волнах. Близнецы были худыми и жилистыми, их бледная кожа светилась на солнце, точно белёные стены домов.

Друиды воткнули один из своих посохов в песок на мелководье, тот дал корни и превратился в толстое дерево с широкими листьями, похожее на мангровое. Один сук вытянулся футов на тридцать и выбросил воздушный корень, свисающий подобно верёвке.

Близнецы вскарабкались на своё «дерево», Тэм бросил конец корня сестре, та крепко за него ухватилась, и брат столкнул её с ветки.

С пронзительным ярко-зелёным визгом Кенна взлетела над морской гладью. Пальцы ног чиркнули по воде, в высшей точке своего полёта она сгруппировалась и с восторженным воплем отпустила корень. Её светлые волосы взметнулись, став похожими на пламя костра, и Кенна с громким всплеском плюхнулась в воду.

Дети, все как один, издали особенный стон, в котором всякий родитель без труда услышал бы: «И мне! И я!»

Ребятишки сбегались к дереву со всего пляжа. Стайка, в которой был и Лоло, пронеслась мимо Франчески. Мальчишки бросились прямиком к дереву, Лоло же остановился на берегу и наблюдал.

– Беру назад свои слова о том, что близнецы – до ужаса странные, – сказала Франческа.

– И что от них кровь в жилах стынет? – прибавила Эллен.

– Да, и эти тоже придётся взять назад.

Кенна осталась в воде, и когда брат сбрасывал с дерева очередного сорванца, она ловила его и направляла к берегу. Воспитательницы сначала беспокоились, что дети могут получить травму, но затем азарт пересилил, и вот уже одна из девушек взбиралась на дерево.

– Эллен, – начала Франческа, – раз уж я плачу тебе недостаточно…

– А вернее сказать, ни гроша.

– Раз уж я не плачу тебе ни гроша, почему бы тебе тоже не испробовать эти качели…

– А можно вместо этого я сжую двадцать ватных шариков в час?

– …или прогуляться по пляжу, пока я не побеседую с юным Лоло?

– Да, магистра, уже бегу, магистра, просто удивительно, до чего хорошо вы читаете мои мысли, магистра, – зачастила Эллен, решительно направляясь в противоположную от детей сторону.

Приближаясь, Франческа пристально изучала Лоло. На вид ему было года четыре или пять. Кожа на спине – темнее, чем на животе. Два длинных тёмно-коричневых шрама, очень похожих на укусы, протянулись вдоль лопаток. Следовательно, ребёнок подвергся нападению акулы или получил раны во время рождения от зубов в…

– Лоло! – окликнула мальчика Франческа.

Тот спокойно посмотрел на неё. Лицо тоже было светлее спины.

– Ты не тётя, – с детской откровенностью заявил он.

– Что-что? – переспросила она, присаживаясь рядом с ним на корточки.

– Я вижу, как это висит на тебе. Похоже на облако, оно то темнеет, то светлеет.

– Ты очень умный мальчик. Я действительно не совсем такая, как другие женщины. Меня зовут Франческа.

Мальчик кивнул и вновь принялся смотреть на детей, прыгающих с дерева.

– А ты бы не хотел прокатиться на верёвке? – спросила она.

Он покачал головой.

– Разве это не весело?

Лоло нахмурился, как хмурятся иногда маленькие мальчики, сразу становясь похожими на старичков.

– Весело, – наконец признал он. – Но только не в солёной воде. Да, не в солёной.

– Почему?

– Вчера брат Палакан рассказал нам три истории о том, как на Древнем континенте сотворили людей.

– Три истории?

– Ага, – важно кивнул мальчик. – Он сказал, что раз мы – иксонцы, то должны верить одновременно в три разные истории. По одной истории на каждый народ.

– Так и сказал?

– Морской народ верит, что прежде люди были рыбами и жили в священном океане. Самые умные и смелые из них научились чтить богов и ходить по суше, они и стали нашими предками с Древнего континента. Народ Лотоса считает, что первый мужчина и первая женщина появились из цветка лотоса, росшего в пруду богов. Народ Облака рассказывает о том, что первые люди были сделаны из света богами, живущими над небом. Знаешь что, Франческа?

– Что, Лоло?

– Я точно помню, что был рыбой.

– Ты был рыбой?

– Да. Ты умеешь хранить секреты?

Франческа кивнула, мальчик положил ей на плечи свои ладошки и, склонившись к самому её уху прошептал тускло-серые слова:

– Когда я был рыбой, то вёл себя очень плохо.

Лоло опустил глаза, уставившись на большой палец ноги, которым принялся рассеянно водить по песку.

– И что же ты тогда делал? – спросила Франческа, склонив голову набок, но мальчик не ответил. – Лоло, как тебя зовут на самом деле?

Он замотал головой.

– Ты знаешь, кто твой отец? Или мать?

На какой-то миг она испугалась, что ребёнок заплачет, но тот сдержался.

– Нет, не знаю.