На следующем сеансе – на этот раз при полном отсутствии света – инструменты разложили на столике вне кабинки. И вновь раздалось их звучание. Колокольчик упал к ногам Берда. Стол резко повернулся, и часть присутствующих увидели, как вне кабинки медиума формируется светящаяся рука. Послышался хриплый голос Эвсапии: дух заявил, что сейчас материализуется полностью, но духи часто обещали то, с чем потом не справлялись медиумы. Сеанс завершился привычной отговоркой духов в таких ситуациях: Эвсапия пожаловалась, что в комнате царит враждебная атмосфера, поэтому ее энергетика искажается. Хотя она не назвала виновника, все знали, что дух имеет в виду Уолтера Принса – тот открыто выражал свои сомнения в ее способностях, и это оскорбило ее. Впрочем, дальнейшие события полностью оправдали Принса. Напоследок Эвсапия сказала, что медиум волновался и пута мешали ему, и, как потом установили эксперты, в этих словах была доля истины. Пекораро был связан в конце сеанса, он явно отчаянно пытался высвободиться. Рукавицы порвались, на них были следы от укусов, будто их жевала собака. С точки зрения Принса, юноша вполне мог бы освободиться, судя по их состоянию. Но если так, то почему на музыкальных инструментах не осталось отпечатков пальцев? Этот вопрос не давал покоя Берду. Представлялся небезынтересным и тот факт, что на сеансах Пекораро действительно впадал в транс. Пока он был без сознания, врачи втыкали иголки ему в икры, и он никак не реагировал. Когда врач приподнял веко медиума и посветил фонариком, зрачок не сузился.

– Мы считаем этого кандидата достойным внимания, – заявил прессе Берд, – и полагаем, что медиум не прибегал к осознанной попытке мошенничества.

Нино напоминал какого-то персонажа из рассказов Эдгара Аллана По: его мучил необъяснимый ужас. На совещаниях в редакции «В мире науки» выдвигались гипотезы о том, что Пекораро прибегал к самогипнозу либо стал жертвой гипноза доктора Пеккио – человека с сомнительной репутацией.

Но через некоторое время эксперты сошлись во мнении, что Пекораро – намеренно или нет – устраивает для них шоу призраков. Когда ассистент Берда пришивал рукавицы Нино к манжетам, то чуть не задохнулся от чесночной вони, исходившей изо рта медиума. А когда потом послышался рев трубы для сеансов, некоторые участники почувствовали тот же запах, что могло служить доказательством мошенничества: духи, а не Пекораро, должны были общаться с участниками при помощи этой трубы, и Берд сомневался, что присутствующие уловили запах «астрального чеснока». Другим доказательством мог служить тот факт, что после сеансов пута экстрасенса всегда были немного ослаблены. Берд никогда не сталкивался с медиумом, которому требовалось бы столько времени, чтобы выйти из транса и позволить исследователям осмотреть кабинку. Принс полагал, что это время нужно Пекораро, чтобы восстановить пута, из которых он выбрался. Тем не менее медиум проявлял свои способности в условиях жесткого контроля, и экспертам пока что не удалось остановить его. В «Таймс» Пекораро называли «самым многообещающим кандидатом на данный момент». Вследствие этого Орсон Мунн решил вызвать своего эксперта по побегам. Гудини выступал в городе Литл-Рок, столице штата Арканзас, когда получил телеграмму с просьбой срочно приехать в Нью-Йорк. Вначале Гудини разозлился на Берда: почему редактор не удосужился сообщить ему, что новый экстрасенс проводит демонстрационные сеансы для комиссии? Вот что происходит, когда его исключают из процесса исследования: комиссия зашла в тупик! «Он мошенничает, но ненамеренно? – посмеивался Гарри. – Нельзя выпутаться откуда-то, оставаясь без сознания!» И хотя все билеты уже были раскуплены, Гудини решил отменить выступления и приехать в Нью-Йорк. Наконец-то у него появится возможность – или так он себе это представлял – сделать свой вклад в это соревнование. Он спасет журнал от кошмарного позора! Пекораро, как никто из предыдущих кандидатов, напоминал Гудини дни его цирковой юности. Он полагал, что медиум проворачивает трюк братьев Дейвенпорт – фокус, который он и сам когда-то использовал в своих выступлениях. Сидя в поезде, который несся по прериям, Гудини вспоминал бродячий цирк доктора Хилла. Он представлял себе Пекораро на сцене и крики зазывалы: «Спешите видеть, спешите видеть! Приходите посмотреть на удивительного Мальчика-медиума! Всего за десять центов, жалких десять центов, десятую часть доллара, две пятицентовых монетки, вы можете увидеть чудо-мальчика из Италии, великого толкователя оккультного! Заходите в шатер Пекораро!» Да, последний кандидат Берда был иллюзионистом, мастером побега. А ничто не могло так разозлить Гудини, как наглец, посягнувший на его территорию и притом утверждавший, что обладает сверхъестественными способностями!

Прибытие Гудини в редакцию «В мире науки» стало неожиданностью почти для всех. Но на лице Пекораро, этого «любителя покера», не отразилось и тени страха оттого, что теперь на его сеансах будет присутствовать новый эксперт. Гудини был впечатлен телосложением Нино: по его словам, благодаря широким плечам и сильным мышцам груди этот медиум был в отличной физической форме, требовавшейся для проведения трюков с побегами. Все поведение Гудини точно говорило итальянскому медиуму: «Тебе не заполучить эту награду!»

Вечером восемнадцатого декабря началось, как назвал это Уолтер Принс, великое противостояние двух мастеров побега. Когда Гудини подключился к процессу, доктор Принс сразу понял – как и все восемнадцать других участников сеанса, – что Гарри был мастером своего дела, Эйнштейном в науке обмана! По распоряжению Гудини на руки Нино надели перчатки, плотно затянули их на запястьях, а затем пришили их к его рубашке, руки продели в рукава пиджака, надетого задом наперед, поверх перчаток надели рукавицы и уже их пришили к рукавам пиджака, пиджак пришили к брюкам и напоследок затянули воротник на жилистой шее кандидата. В процессе Гудини пытался избавить медиума от лишнего неудобства, но, если Нино и чувствовал, что пута ему жмут, он не жаловался. Он просто смотрел прямо перед собой – казалось, он уже загипнотизирован мастером побега.

Но великий Гудини только разогревался. Он сказал аудитории, что они не должны ограничивать кандидата в перемещении тем же способом, что и раньше, потому что «даже начинающий фокусник выпутается из шестидесяти ярдов веревки». Рассказав, почему избыточная длина веревки дает мастеру побега пространство для маневра, Гудини связал Нино десятком коротких обрезков веревки, создав целый лабиринт петель на теле кандидата, а затем закрепил их морскими узлами, позволявшими еще привязать Пекораро к стулу. Потом стул закрепили на полу в кабинке медиума при помощи металлической ленты и проволоки и зафиксировали его местоположение восковой печатью. Прошло около полутора часов, прежде чем Пекораро подготовили к демонстрации так, чтобы это удовлетворило Гудини. Берд потрясенно рассматривал это произведение искусства. Он сам всегда пытался обеспечить комфорт кандидатов и потакал их прихотям – вспомнить хотя бы сад для Цветочного Медиума! – но при этом ему не казалось, что Гудини обращается с Мальчиком-медиумом слишком сурово. Нет, условия были справедливыми, поскольку комиссия должна была удостовериться в том, что Нино не мошенничает. Да и в любом случае, что там какая-то веревка для человека, который умеет покидать свое тело? Завершив приготовления, Гудини сказал, что не гарантирует невозможность для медиума выбраться из пут, зато гарантирует, что второй раз он уже себя так не свяжет.