Крэндоны прибыли в Европу неделю назад. Сойдя с борта «Олимпика», они первым делом отправились в Париж – мировой центр изучения паранормальных явлений, город, где способности медиумов исследовали такие ученые, как лауреат Нобелевской премии по медицине Шарль Рише, астроном Камиль Фламмарион и доктор Гюстав Желе, продемонстрировавший в Институте метапсихики свои драгоценные образцы, зарисовки и фотографии эктоплазмы. Многие, кто побывал в институте Желе, включая Берда, были потрясены его доказательствами существования неуловимого вещества, которое все исследователи паранормального пытались обнаружить и изучить. Рой считал, что его главная задача во Франции – это увидеть коллекцию Желе. Да, ему с супругой нравилось пить вино в ресторанах, обедать в отеле «Дю Буа» и прогуливаться по парижским бульварам. Но в основном Крэндоны проводили отпуск в затемненных комнатах для спиритических сеансов.

Миссис Крэндон еще никогда не подвергалась такому контролю, как на ее сеансе восьмого декабря 1923 года, проходившем под наблюдением месье Рише и Желе. Во время сеанса французские ученые сидели с ней внутри кабинки, удерживали ее руки и лодыжки и опустили головы ей на плечи, чтобы убедиться в том, что она не имитирует голос Уолтера. Когда призрак появился и процитировал один из своих любимых скабрезных стишков, Рише и Желе не удалось заметить никаких признаков мошенничества со стороны Мины. Несколько минут спустя он пустил столик для сеансов в пляс, а затем залевитировал его, включив музыкальную шкатулку. Комнату заливал ярчайший красный свет, но ученые не увидели ничего подозрительного. Коллеги доктора Желе аплодировали при виде этого феномена. Они кричали «bien» и «encore»[47], словно миссис Крэндон была Жозефиной Бейкер спиритисткого толка. Когда явления, связанные со столом, завершились, от кабинки медиума раздались громкие щелчки, а затем вся конструкция повалилась на ученых и медиума, сидевших внутри. Мина навсегда запомнила, как Желе – пару месяцев спустя он погиб в авиакатастрофе – смотрит на обломки ее кабинки и кричит: «Sensationnel!»

Когда Мина была еще ребенком, доктор Ле Рой Крэндон приехал в Англию и впервые занял должность хирурга, устроившись на работу в Больницу Гая и Св. Томаса Бекета в Лондоне. Двадцать пять лет спустя доктор вернулся в Европу со своей третьей женой, надеясь найти здесь ученых, которые объяснили бы то, что не сумели обосновать гарвардские психологи. У Крэндона сложилось впечатление, что все центры парапсихологических исследований выглядят одинаково – изысканные малоэтажные резиденции с белым фасадом и длинными коридорами, украшенными портретами первых охотников на привидений. В Лондоне Крэндоны в первую очередь отправились в Британский институт парапсихологических исследований. То было детище Джеймса Хьюита Маккензи – того самого парапсихолога, который считал, что Гудини действительно проходит сквозь кирпичные стены и стекло водяной камеры пыток. Маккензи и его жена были спиритуалистами и не столь сурово контролировали подопытных медиумов, как ученые Британского общества психических исследований. Если бы миссис Крэндон была хитроумной мошенницей, то она вполне могла бы воспользоваться отсутствием контроля, чтобы провернуть трюк-другой в институте Маккензи. Но, кроме пары слабых щелчков и свиста, ее первый сеанс, проведенный в присутствии Маккензи, оказался пустышкой.

Затем Крэндоны отправились в Общество психических исследований – организацию, когда-то среди прочих аферистов разоблачившую и Эвсапию Палладино, мошенницу, которой удалось обвести вокруг пальца ученых в Италии и Франции. Совсем недавно Эрик Дингуолл и его команда молодых дознавателей Общества разрушили чары Евы К., королевы эктоплазмы: в присутствии Гудини единственной жидкостью в ее рту оставалась слюна. Именно Дингуолл, любитель фокусов и куратор коллекции средневековой эротики, теперь исследовал способности Мины во время ее первого сеанса в Обществе психических исследований. Среди участников сеанса был и виконт Эверард Филдинг – уважаемый ученый и любитель магии. Как потом выяснил Малкольм Берд, исследователи использовали столик «с подвохом» – в столик для спиритических сеансов встроили ящик, который мгновенно бы упал на пол, если бы к столу притронулись. Тем не менее за время сеанса миссис Крэндон заставила столик взлететь и повиснуть в воздухе шесть раз. По просьбе Дингуолла она даже залевитировала его дважды при ярком белом свете. Никто из участников раньше не видел ничего подобного: вопреки привычной традиции, медиум продолжала левитировать стол, даже когда в комнате включили верхний свет. Тем вечером Мина вернулась к Маккензи еще на один сеанс в институте, и Уолтер пустил в пляс пятикилограммовый столик, а еще поднял его при включенном белом свете. Из фонографа доносился джаз. Маккензи и его супруга утверждали, что способности Мины к левитации предметов беспрецедентны. Как они, так и Дингуолл, были рады приезду бостонского медиума.

Весть о ее триумфе произвела впечатление и на ученого, который изначально вдохновил доктора Крэндона на эксперименты. Вскоре сэр Оливер Лодж стал говорить коллегам, отправлявшимся в США, что в Америке непременно нужно увидеть Ниагарский водопад и миссис Крэндон. По слухам, она была наделена редким магнетизмом. Двенадцатого декабря Мина проводила сеанс в Парапсихологическом центре им. Уильяма Томаса Стеда. На сеансе присутствовала Ада Дин – астральный фотограф, запечатлевшая чудо у мемориала Кенотаф. На каждом снимке были видны эктоплазматические сущности, окружающие медиума. В одном из призраков Мина узнала брата – светлые курчавые волосы, изогнутые губы, шрам над левой бровью, куда его когда-то лягнула лошадь. «Да, это был Уолтер», – впоследствии подтвердила мать Мины в Бостоне. Все это обнадежило сэра Артура, организовавшего большинство демонстрационных сеансов миссис Крэндон в Европе. Знаменитый автор детективов поддерживал Мину, наставлял ее и следил за развитием ее способностей, пусть и издалека.

Все дороги мира спиритуализма – как в случае с Гудини, Бердом, а теперь и Крэндонами – вели к сэру Артуру. В его номере в «Гросвеноре» Мина провела последний сеанс в Англии. Она сидела в кабинке медиума, закрытая плотными занавесями с трех сторон, будто священник, готовый принять исповедь трех человек, собравшихся в комнате. Руки и ноги Мина вытянула за пределы кабинки, опустив ладони на квадратный столик для сеансов, а ступни положив на колени сэру Артуру, чтобы он контролировал ее движения. Медиум сразу погрузилась в транс. Музыки не было, но шум расположенной неподалеку станции метро напоминал об Уолтере, всю жизнь проработавшем на железной дороге. Тем вечером он появился быстро и зрелищно. Он поднял стол на рекордную высоту, и, когда доктор Крэндон включил свет, никто не смог определить, что удерживало стол в воздухе. Когда в комнате вновь воцарился полумрак, призрак свистнул над ухом у сэра Артура, за спиной леди Дойл и у двери, будто собирался выйти из комнаты. Но он не ушел. Внезапно кабинка Мины задрожала и одна из занавесей упала ей на голову. Хоть Уолтер не упустил возможности вогнать викторианскую пару в краску своими шуточками, он оставил у ног Джин цветок – знак своего восхищения этой леди.

Во время визита в «Гросвенор», как за ужином, так и на сеансе, миссис Крэндон произвела приятное впечатление на Дойла. И в отношении способностей, и манерой общения (едва ли кто-то мог заподозрить, что Мина выросла в сельской местности) она очень отличалась от других медиумов, которых встречал Дойл. Эта женщина принадлежала к другому социальному классу. Ее муж был уважаемым хирургом, она же – обворожительной светской дамой, впрочем, невзирая на принадлежность к бостонской элите, оба казались людьми скромными. Миссис Крэндон сказала, что не она управляет проявлениями, за которые ее так хвалят, в частности, совсем не она апортировала птицу из астрала во время того знаменитого сеанса. И напротив, ее контроль духов был непостоянным и слабым. «Уолтер любит крепкое словцо и даже не пытается притворяться возвышенной натурой», – писал Дойл. Впрочем, даже дух-сквернослов мог стать объектом исследования, и сэр Артур полагал, что миссис Крэндон и Уолтер отлично подходят для участия в соревновании журнала «В мире науки». Как сэр Артур и опасался, скептическое отношение некоторых участников комиссии ослабляло волю многих чувствительных медиумов. Но он слышал от Берда, как миссис Крэндон повела себя в противостоянии с Макдугаллом – с каким изяществом и юмором она отринула его обвинения. Да, Дойл был уверен, что Мина – уникальный медиум, экстрасенс с характером. И ее мертвый брат, этот могущественный дух, хранил ее. Сэр Артур предполагал, что врагам спиритизма и разоблачителям медиумов запугать миссис Крэндон будет не так уж просто.