Значит, что-то случилось.

Это уже слишком. То была единственная мысль, которая пришла Утесу в голову, когда он въезжал на стоянку «Ика Макси». Слишком, слишком, слишком. Еще два месяца назад было тихо и спокойно, ничего не случалось годами. Теперь произошло столько событий, и все одновременно.

Они оказались не только в эпицентре напряженных поисков Ассара Сканоса. Арест Зиверта Ландерца грозил перерасти в одну из проблем, над которой они полностью потеряли контроль. За последние несколько часов они получили столько писем с возмущениями от избирателей партии «Шведских демократов», что еще немного и их сервер рухнет.

Неважно, насколько очевидным было то, что он сам инициировал пожар в офисе партии. Если они в ближайшее время не представят какие-то конкретные доказательства, то у них не будет другого выбора, кроме как отпустить его на свободу.

О поджоге в общежитии Квидинге и вспоминать не хотелось. Конечно, этим делом занималась полиция Бьюва. Но в течение долгого времени они не добились никакого ощутимого успеха в расследовании, и он уже сейчас мог слышать заявления левых, обвиняющих полицию в расизме.

Он припарковался на свободное место и посмотрел в сторону входа, где толпились люди с пустыми тележками, пытаясь хоть одним глазком увидеть, что происходит внутри. По крайней мере, это означало, что оградительные ленты были натянуты и помещение очищено. И все же этого было недостаточно. Вся парковка должна была быть оцеплена, чтобы обеспечить достаточное пространство для машин скорой помощи и полиции. Сейчас же фотографы из местных газетенок, которые наверняка уже были на пути сюда, без проблем могли бы с помощью зума прямо через стеклянные двери понаблюдать за работой полицейских.

Теперь ответственность легла на его плечи. Именно он должен был выйти из машины, протиснуться сквозь толпу, перешагнуть через оградительную ленту и взять на себя руководство работой. Убедиться, что все сделали то, что должны, и ничего не было упущено. Но он был не в состоянии. Он был даже не в состоянии заставить себя отстегнуть ремень безопасности.

Просто все это было не про него. Все эти «я здесь главный и вы должны делать то, что я скажу» совершенно ему не подходили и, если быть честным, он никогда не был особенно заинтересован в роли начальника. Но должностные обязанности требовали от него заменять начальницу, и у него не было другого выбора, кроме как сохранить лицо и попытаться сделать все, что он мог, пока Тувессон не вернулась на рабочее место.

Сделав несколько глубоких вдохов, он все же вышел из машины и направился к толпе у входа, а оказавшись там, услышал, как приказывает всем убрать машины со стоянки, одновременно рассказывая полицейским в форме, как нужно расширить оцепление.

Оказавшись внутри магазина «Ика Макси», он прошел через автоматические стеклянные двери и далее мимо полок с пластмассовыми игрушками, а затем увидел двух помощников Муландера, стоящих в отделе свежих фруктов и овощей и надевающих защитные костюмы поверх одежды. В хлебном отделе кто-то из сотрудников стоял и успокаивал разнервничавшегося коллегу.

— Ну наконец-то! — крикнул Муландер в белом рабочем халате, выходя из-за полки с продуктами для мексиканской кухни и специями. — Где ты был? Мы здесь уже больше часа.

— Как ты знаешь, у нас есть и другие расследования, и, кстати говоря, теперь, когда у нас есть номер мобильного Ассара Сканоса, нам нужно будет провести еще одну триангуляцию.

— Да, Лилья уже говорила мне об этом, — фыркнул Муландер. — Лучше бы она сразу додумалась поискать его данные в телефонной книге, тогда бы мы не потратили целое утро на поиски его братца.

— Я знаю, но последнее, что нам стоит сейчас делать, это обвинять друг друга. Расскажи лучше, как у тебя дела?

Муландер покачал головой.

— Пока что мы только успели сделать твою работу — поговорили с персоналом и некоторыми покупателями, которые были свидетелями происшествия.

— Почему вы еще не начали проводить техническую экспертизу?

— Объяснение начинается на «К» и заканчивается на «оса», — фыркнул Муландер. — Не спрашивай меня почему, но он, похоже, считает, что судмедэксперты имеют приоритетный доступ к месту убийства. Уже почти полчаса он категорически не дает нам начать работать. Чертов идиот. Кем он себя возомнил, этот фрик в полосатых штанах и с длинными волосами?

— Хорошо, я разберусь с этим, — сказал Утес, хотя всей душой ненавидел конфликты.

— Если кто и должен обладать правом приоритетного доступа, так это я и мои парни.

— Ингвар, я же сказал, что разберусь.

Не было ничего странного в том, что Коса и Муландер конфликтовали. Они оба были невероятно компетентны в своих областях. Проблема заключалась в их эгоизме и самомнении. Они просто не могли находиться в одном помещении.

— А теперь расскажи мне о свидетельских показаниях.

— О̕кей, — Муландер начал показывать дорогу. — Некоторые из них противоречивы, но так всегда происходит, когда случается что-то необычное. Общая картина развития событий такова, что преступник, темнокожий мужчина со странной внешностью и надвинутым на голову капюшоном…

— Со странной внешностью?

— Да, есть несколько свидетелей, которые описали ее именно так, не в состоянии уточнить более подробно, что же именно в ней было такого странного. Как бы то ни было, он стоял в очереди со своим номерком у прилавка с мясом, и вдруг ни с того ни с сего перебрался через прилавок, вырвал один из ножей и вонзил его в шею жертвы.

Муландер дернул за специальную веревку, которая открывала дверь «Только для персонала», и прошел в короткий коридор с обшарпанными стенами и мощными лампами на потолке.

— Значит, он сделал это спонтанно?

— Давай потом вернемся к этому, потому что мы там еще не закончили, — продолжил Муландер. Он тем временем показал Утесу комнату, где один из его помощников сидел на корточках и фотографировал что-то на полу. — По-видимому, жертва была в очень хорошей физической форме и…

— О, кого я вижу! Блудный сын вернулся! — воскликнул Эйнар Грейде по прозвищу Коса, проходя через вращающуюся дверь, которая вела в помещение за прилавком с мясными полуфабрикатами. — Надо сказать, ты как раз вовремя. Я только что закончил. — Он стянул окровавленные силиконовые перчатки так, что они оказались вывернуты наизнанку, убрал их в изрядно потертый замшевый портфель с бахромой и вышитым символом мира и достал стеклянную бутылку с чем-то зеленым и вязким, которую тут же осушил одним махом. — На чем я остановился?

— Ты только что закончил, — сказал Утес, который, хотя и был более чем хорошо осведомлен о странном стиле одежды Косы, не мог оторвать глаз от красно-белых полосатых штанов, которые торчали из-под окровавленного рабочего халата, как два ярких леденца на палочке. — И, насколько я понимаю, криминалистам пришлось слишком долго ждать, чтобы приступить к работе.