Алена отошла в сторонку. У нее шумело в голове. Огонь… вода… земля… воздух. Четыре стихии. Нейтральные воды… нейтральные земли. Если она должна «вытужить» Лизу обратно, как это можно себе представить? Вытолкнуть, пропихнуть ее через какое-то отверстие? Какое, куда? Никаких отверстий поблизости не было видно. Нет, ничего не придумывалось.

– Алён, – позвал Федор.

– А?

– Пока вас не было, я бегал, искал пологую тропку. Хоть что-нибудь, чтобы поднять Сергея повыше, когда придет вода. И ничего. Он сам тяжелый, как камень. Мы сделали из лишней одежды веревку. Можем какое-то время подтаскивать его вверх.

– Но это безнадежно. До самих ключиков мы его не дотащим. Дальше там будет круче, и он утонет.

– Ну как утонет… скажем, он утонет первый, а мы за ним.

– Спасибо, – отозвалась Алена язвительно.

Волк опустил морду.

– Я не знаю, что еще тут можно сделать.

– Когда нет других вариантов, нечего и мучиться. Надо забраться немного повыше и затащить его на веревке. Пойдем?

Пока девушки ходили за мертвой водой, состояние Сергея ухудшилось. Сознание его путалось, и теперь он бредил, называя остров Итакой. Послушав его, Лиза расплакалась.

– За дело! – скомандовала Алена, сама едва подавив рыдание. Она принялась обвязывать Сергея под мышками веревкой, пока Лорд и Бабушка старались удержать его в положении полусидя.

– Вы исколотите его о скалы, – сказала Лиза.

– Но это лучше, чем утонуть? – возразила Бабушка.

«В этой воде нельзя утонуть», – прожурчало у Алены в мозгу. Она тряхнула головой. «В этой воде нельзя утонуть. Как в тех водах, в утробе матери…».

– Замерзнуть, – прошептала она вслед за лихорадочно скачущими мыслями.

«Замерзнуть невозможно, для этого было бы нужно тело».

Все было просто, проще не придумаешь!

– Мы не можем замерзнуть, – сказала она решительно. – Мы не можем утонуть.

– Сергей…

– И Сергей не может. Нам надо добраться до источников – это верно. Но море нам поможет. Вода поднимается, и мы поднимемся вместе с ней. Все, что нам понадобится, это терпение.

На лицах товарищей она не увидела ни энтузиазма, ни доверия.

– Мы не замерзнем, – повторила Алена. – Видите, мы же босые стоим на снегу и нам ничего не делается. И мы не утонем. Мы просто ляжем на спину прямо на воду и будем лежать, отдыхать и ждать, пока море поднимет нас до площадки с источниками.

– А Сергей?

Вступил Лорд:

– Для него мы сделаем плавсредство. Вот у нас две волокуши, веревка… как-нибудь удержим на плаву. Пусть опирается на ветки, как на доску для плавания!

Получилось это не сразу. Алене и Лизе все же пришлось лезть на скалу и удерживать веревки, а Федору вертеться рядом с импровизированным плотом, подтыкая Сергея носом каждый раз, когда он готов был завалиться в сторону и глотнуть воды. Но рано или поздно они наладили и это – и как раз вовремя. Подоспела ночь.

– Так где, говорите, мой медальон? – поинтересовалась Бабушка, качаясь на волнах.

– А… – Лиза посмотрела на Алену. – Мы его там оставили.

– Лиза уронила его, когда мертвая вода капнула ей на ногу. Боюсь, я поднимала ее, а не медальон! – сообщила со скалы Алена.

– Наверное, можно было его ополоснуть нормальной водой и вернуть хозяйке. Вот молодежь! – проворчал Лорд.

– Извините!

– Думаю, ваше украшение не пропадет. Мы поднимаемся туда же.

– Там у меня фотография… – начала Бабушка. – Ой, нет. Я ее достала.

Она попыталась порыться в кармане юбки, но едва не глотнула воды.

– Ну-ка прекрати, – возмутился Лорд. – Тут и дна уже нет! Ты представляешь себе, как мы в темноте тут должны будем нырять, тебя разыскивать?

– Извини. Потом найду, на твердой земле. Правда, фотография испортится…

– А если ты ее сейчас вынешь, то уцелеет, да?

Спорить было нечего, и Надежда промолчала. Ей просто очень надо было посмотреть, чья фотография жила столько лет в ее медальоне. И странно, что до сих пор ей это в голову не приходило.

– При жизни-то я знала, конечно, – попыталась объяснить она.

– Конечно.

Они покачивались рядом, иногда касаясь друг друга руками, и ей казалось, что она и сейчас знает, и так невыносимо было ждать, чтобы проверить.

– Федор! – кричала время от времени Лиза, сидя на мокрой от снега скале с тряпичной веревкой в руке.

– Ау.

– Как там Сергей?

– Живой. Что-то декламирует.

– Ну что?

Федору не всегда удавалось различить, что бормочет парень, слишком много сил уходило на то, чтобы его лицо не уходило под воду. Но иногда то, что получалось расслышать, даже имело смысл.

– Слышу, слышу шаг твой нежный5! – кричал он тогда Лизе.

– Шаг? Какой шаг он слышит?

Но Шаман не отвечал на вопросы. К этому моменту он погрузился в глубины, из которых даже Лиза не могла его вытащить.

– Милосердье богов без замедленья примем6, – цитировал снова внимательный Федор.

Лиза едва сдерживала слезы.

– Это бред, да? – спрашивала она у Алены.

Та пожимала плечами.

– Шама… Сергей начитанный человек, – говорила она. – В его памяти много стихов.

– И я буду больше читать, – клялась себе Лиза. – Только бы выбраться и его вытянуть.

– Похвально, – соглашалась Алена.

Ах, ее вытертое кресло под желтым кругом лампы, ее удобный детский плед, в который можно было укутаться целиком, сколько книг прочитала она там! Существовали ли они когда-нибудь, или всё, что было в ее жизни, – этот скользкий утес, темная ночь, и снег, который падает прямо за шиворот, и пронизывающий ветер, и веревка в руках, и далекие голоса там, внизу? Сейчас ей представлялось именно так. Только эта ночь была настоящей, и только от этих голосов зависело, ждет ли их всех что-нибудь еще.

– Ау, Надежда! – охрипшим голосом звала она. – Федор!

Ночь казалась бесконечной. Но вода прибывала быстро. Вот тревожный блеск уже виден с террасы, где расположились девушки. Изо всех сил стараясь не нарушить равновесие Сергея, они стали карабкаться выше, уже на площадку с ключиками.