ногами? - и вновь демонстрирует свою проницательность Кредитор, без труда читая потаённые страхи товарища.

- Не только Василиса — копаться в мозгах хорошо умеет и Чёрный Меч. - Полдон медленно провёл рукой по лицу, этим жестом невольно выдавая, насколько он устал за последние несколько часов, устал больше не физически, а душевно. - Клёшины — хорошие люди и не заслужили такого скотского обращения! - предельно чётко озвучил свою позицию он.

- Дочка отнюдь не дура, а очень даже наоборот, - попытался успокоить приятеля Гэлрон, - разумеется, как только она узнает о случившемся, то постарается как можно скорей сюда добраться, попытается повлиять на девчонку и её родителей, расположить их к себе и своему влюблённому ''папа''. Но грубо ломать их не будет — не в её стиле. Она же не позволит Чёрному Мечу проявить инициативу, да и сам демон не решится вмешиваться в такие тонкие материи как чувства... слишком разумен для такой глупости. Зубастые девчата из Новой цитадели (снежные эльфийки из личных заготовок Дримма) обязательно чего-то замутят. Но кто сказал, что это пойдёт во вред клану, тем более Дракону или хотя бы Клёшиным? Скорей всего они постараются ещё больше упрочить своё влияние... для того чтобы лучше служить своему хозяину и его жене. -

- Жене?! - до крайности ошарашенный Полдон дико вылупился на абсолютно спокойного лесного эльфа. - Ты хочешь сказать... -

- А кем ты думаешь станет в конце-концов эта малышка из робинзонов? - Гэлрон с толикой удивления поглядел на вскинувшегося рейнджера. - Дримм ведь не какой-нибудь вшивый земной царёк-королёк с трахнутыми с детства мозгами — для того чтобы быть с любимой женщиной ему не требуется усираться по какой-то мнимой ''монаршей чести'', продираться сквозь сословные ограничения, городить огороды с официальными любовницами или умасливать недовольную родовитую знать. - Улыбнулся, глядя на пытавшегося прийти в себя товарища: - Не знаю как тебе, но мне в целом приглянулась эта малышка — не роковая красотка, но и не серая мышка, такая ли не испорченная жизнью домашняя скромняшка-умняшка с изюминкой. Родители её тоже вроде ничего — хорошие получатся тесть с тёщей, старшие брательники горячи, но гнили в них нет, а горячность пройдёт с возрастом. -

- Ну да, конечно... женой, - несколько невпопад прокомментировал его слова глубоко нырнувший в собственные мысли Полдон. Ему не требуется особо напрягаться, чтобы признать правоту лесного эльфа. Рейннджер знает Дримма, видел, какие им владеют чувства, хорошо помнит случай с пираткой: и к гадалке не ходи, не закончись всё трагедией так толком и не начавшись... быть бы Дайтане женой! Овладевшее Драконом в тот момент безумие чувств просто не допускало иного развития событий... кто сказал, что нынче всё будет как-то по-иному?

- Меня вот только волнует реакция Ледяных девчонок (Людмила, Светлана) сам знаешь почему, - оказывается Гэлрону тоже не чуждо беспокойство, как и желание разделить его с другом. -

- Да тут как раз без проблем, - уверенно отмахнулся вынырнувший из моря сомнений рейнджер. - Не сомневаюсь, обе будут рады ''отдать'' Дримма в хорошие руки и наконец-то формально перейти в статус бывших. -

- А бабская ревность? - с искреннем удивлением посмотрел на рейнджера Гэлрон. - Ведь у Дримма с его новой женой могут пойти законные дети... и что тогда? -

- Ты не понимаешь, - всё так же уверенно покачал головой Полдон. - Подумай, вспомни: их отношения с Дриммом, общие дети... всё это не то чтобы подчистую съедает, но подъедает их собственный авторитет — ни той, ни другой этого совсем не нужно. Статус бывших и новая любовь Дримма, его счастливый брак как бы развязывают им руки, снимают с них клеймо ''фавориток'' Дракона. -

- Ледяные подружки — бабы гордые, - в целом согласился с ним Гэлрон (он признаёт, что приятель знаком с обеими подольше чем он, а значит лучше их понимает).

- Но это конечно анекдот, - внезапно хихикнул изначальный эльф, - поехали за мамонтовым бивнем и моржовыми клыками, а нашли принцессу для Дракона! -

- Вместе с тестем, тёщей и ажно четырьмя свояками, - разделил его веселье Кредитор, пошёл даже дальше, заставив приятеля поперхнуться от еле сдерживаемого хохота: - А вдобавок представь себе Дочку в роли падчерицы! Прямо вылитая Золушка, вы-ли-та-я... а в роли крёстной феи Длань Смерти — вот хохма, так хохма! -

Ксения (мать Марфы, жена Афанасия, происходит из старинного рода Анцифоровых).

- Господи! На тебя одного уповаю! Спаси и сохрани! Укрепи и направь, помози, подскажи верный путь! - с огромным внутренним напряжением сохранявшей некое подобие внешнего спокойствия Ксении очень хочется удалиться в особую горницу, где несмотря ни на что сохранившая веру женщина молилась при любом удобном случае, каждый раз прося у Святой Троицы и Богородицы милости для себя и своей семьи. Смешно! Жена твёрдого в своём заблуждении отметника (отступника от православия) всё так же отверзает уста для горячей, искренней молитвы Троице, Богородице, святым, годами таится от мужа яко мышь, но упорно отверзает! При этом, чудны дела твои Господи, прощает и даже понимает своего благоверного. Каждый день молит Господа о прощении, но не оправдывая мужа понимает причины его мотивов и поступков, истово скорбит об убитой братии, о разграбленных храмах, но всё ж таки понимает его! Понимает и принимает! Любит и жалеет его таким, какой он есть!

В те страшные, наполненные болью и испытаниями времена сама Ксения едва не сошла с ума от обильного дождя из обрушившихся на её семью несгод, хуже того, была как никогда близка к тому, чтобы окончательно сдаться и, сотворив непростительный грех, наложить на себя руки. Но удержалась, качаясь устояла на самом краю пропасти... перетерпела нужду и унижение со стороны чуждых христианскому милосердию победителей-московитов... сохранила разум, получив известие о смерти старших сыновей... не предала-не оставила младших детей в перевернувшемся с ног на голову дольнем мире... сохранила что смогла от семейного достояния... дождалась и выходила едва ли не ползком добравшегося до дому мужа...

Возглавленное Афанасием восстание, последовавшее за ним бегство и наполненная тяжкими трудами жизнь в диких краях воспринимается Ксенией не как наказание за грехи, а как очередное подтверждение бесконечной милости Господней. ''Бог милостив!'' и подтверждением тому служит то, что они с Афанасием живы, хотя могли сгинуть сотней разных способов, тому же служит чудесное рождение Марфы и вошедшие в