– Ты прав, мальчик. Когда всю жизнь играешь по чужим правилам, не получаешь никакого удовольствия.

То, что он в такой ситуации говорил об удовольствии, подтвердило для Селесты то, что она уже знала и так: Мануэль был болен. Съедаем ненавистью, завистью и злобой. Он был неуправляем, и это представляло для них большую опасность.

Эстель заверила Селесту, что сегодня жрица не умрет. Если она и сомневалась в словах матери, то в этот момент поверила ей. Каким бы ни являлся план этой женщины, ей требовалось больше времени.

– Могу я вас кое о чем спросить?

Мануэль сосредоточил взгляд своих голубых глаз на Селесте. И Натаниэль – тоже. По взгляду Ната она видела: он понял, что она задумала. Своим предыдущим высказыванием он намеревался сделать то же самое – выиграть побольше времени. И это сработало.

– Спрашивайте все, что хотите, жрица.

Как бы сильно Селеста ни ненавидела свои следующие слова и как бы ни был велик ее страх раскрыть эту тайну перед Мануэлем и Натаниэлем, это казалось единственным способом отвлечь Мануэля. Смелее.

– Вы знали о предательстве Эстель?

Селеста встретила взгляд прищуренных глаз. Ненавидящих глаз.

– О чем ты говоришь?

Селеста постаралась изобразить такой же ледяной взгляд, которым одарил ее Мануэль.

– Она предала вас. Действовала против вас.

Селеста могла ожидать чего угодно, но не этого. Мануэль рассмеялся:

– Глупая девчонка. Я не знаю, чего ты пытаешься добиться, но это не сработает. Эстель никогда не предаст меня, она на моей стороне.

– Сегодня – может быть, но так было не всегда. Например, семнадцать лет назад она сказала, что ваш ребенок мертв.

Девушка проигнорировала отвращение, парализовавшее ее тело, и вопросительный взгляд Натаниэля. В любом случае было уже слишком поздно. Селеста приняла решение. Теперь ей предстояло жить с его последствиями.

Тело Мануэля напряглось. Он выглядел одновременно изумленным и рассерженным. Селеста видела гнев, ощутила, как он полностью затопил его ауру, пока там не осталось никаких других чувств.

– Откуда ты знаешь о моем ребенке? Что тебе рассказала Эстель?

Слишком много, подумала Селеста. Больше, чем ей хотелось знать. Больше, чем она могла вынести.

– Ребенок жив. Она скрывала это от вас все эти годы.

– Ты врешь! Ребенок умер при родах.

Селеста долго смотрела на мужчину. Пыталась найти сходство между ним и собой. Но его не было. Она не находила ни малейшего единства между собой и этим мужчиной. Этим чудовищем. Слегка улыбнувшись, она покачала головой:

– Ребенок не умер. Он жив.

Селеста почувствовала, как Натаниэль шагнул ближе к ней. Плечо избранного коснулось ее руки. Девушка не знала, было ли это прикосновение предупреждением или он хотел заверить ее в своей поддержке. В принципе, это не играло никакой роли. Ее план сработал. Они выиграли драгоценное время.

Мануэль ловил каждое ее слово.

– Где ребенок?

Он выжидательно смотрел на нее, и растерянность Селесты росла с каждой секундой. Неужели он действительно не видел? Увидевшись с Эстель, Селеста подумала, что столкнулась с самой собой, только в более старшем возрасте. Но он, казалось, не видел этого сходства.

Селеста прищурилась:

– Вы ослеплены своей ненавистью. Из-за нее вы не замечаете ничего вокруг. – Жрица видела вопрос, застывший в глазах Мануэля, и непонимание, мерцающее в его ауре. Селеста оказалась права. Ненависть ослепила его. – Посмотрите на меня, – прошептала девушка. Мужество покинуло жрицу, и в ней не осталось ничего, кроме напряжения и печали. – Посмотрите на меня как следует. Рыжие кудри, карие глаза и кожа, похожая на алебастр. Я вам никого не напоминаю?

Селеста проглотила ком в горле и стала ждать реакции Мануэля. Реакции собственного отца. Все остальное отошло на второй план. Она не обращала внимания на яростное биение своего сердца или тепло от Натаниэля, стоявшего рядом с ней. Единственным, кого она видела, был Мануэль. И ужас в его глазах.

Мануэль изучал Селесту. Делал это снова и снова. Его взгляд осматривал ее фигуру. Затем он издал мучительный вскрик, заставивший Селесту и Натаниэля вздрогнуть. Ноздри Мануэля раздувались. Между бровями образовалась глубокая складка. Артерия на шее мужчины угрожающе пульсировала. Но ничто из этого не могло сравниться с его глазами. Лед в их глубине уступил место пылающему пламени, которое грозило поглотить жрицу целиком.

Мануэль шагнул к Селесте. С ножом в руке. Девушка ожидала, что он набросится на нее. Выплеснет на нее весь свой гнев. И, к ее собственному изумлению, жрица была готова к этому. Лучше она, чем Нат. Если Мануэль сосредоточится на ней, он оставит Натаниэля в покое.

Натаниэль возненавидит ее решение. Может быть, он возненавидит и Селесту. Но девушке было все равно. Она знала, что делала.

Мануэль был прав. Натаниэль являлся надеждой этой страны, и никто не мог отнять у людей эту надежду. Она бросится на этот нож. Независимо от того, предназначался он для нее или Натаниэля, и независимо от того, что произойдет после этого.

Селеста чувствовала свой страх, словно он стал той частью ее тела, о существовании которой она до сих пор не подозревала. Все происходило так, как говорила Симея: не ненависть была противоположностью любви, а страх. И Селеста хотела преодолеть этот страх. Она хотела быть смелой.

А потом все произошло очень быстро. В тот момент, когда Мануэль поднял руку, Селеста вылетела из-за спины Натаниэля. Готовая броситься на клинок. Но до этого дело не дошло. Натаниэль оттолкнул ее, ловко увернувшись от ножа. Селеста отлетела в сторону. Движения двух мужчин были слишком быстры для ее глаз. Единственным, что она уловила, стали слова Натаниэля.

– Давай, беги! Найди остальных, им нужна помощь!

Тебе тоже, хотела сказать она. Но тут Мануэль снова нанес удар, исполненный гнева и ярости. Ей хотелось кричать. Хотелось плакать. Но ничего из этого она не сделала.

Натаниэль перехватил удар Мануэля и гневно взглянул на Селесту через плечо:

– Спасайся!

Слова проникали в ее сознание, как сквозь вату. Раньше Селеста никогда не выполняла того, что ей говорил Натаниэль. До сих пор она игнорировала каждый его приказ, каждую просьбу. Но не в этот раз. Сейчас она его послушала: последовала приказу и побежала.

Селеста

Селеста выбежала из сада и тут же заметила двух охранников, стоявших у дальней стороны здания. Скрыться в лес, обогнув усадьбу, было невозможно. Охваченная паникой, девушка не придумала ничего другого, кроме как развернуться и забежать обратно в дом. Что, черт возьми, она здесь собиралась делать? Выбежать к главному выходу? Будет ли путь через двор свободен? Вряд ли. Когда они прибыли, большинство атеистов стояли на постах перед домом.