Другие германские политики задним числом пытались изобрести рецепты победы. Так, адмирал Тирпиц в мемуарах настаивал, что, «несмотря на невиданный перевес сил, мировой коалиции не удалось бы победить нас, если бы внутреннее единство поддерживалось у нас средствами, соответствующими традициям отцов и опасности момента. Но какой бы героизм ни проявляли наши войска на фронте, в тылу правительство потворствовало наследственным недостаткам народа и разрушительным элементам до тех пор, пока желание Англии исполнилось, и лучший народ мира, пользовавшийся величайшим на земле процветанием, был отброшен на громадное расстояние назад». Между тем сначала «лучший в мире народ» потерпел безусловное поражение на Западном фронте, и лишь потом, вследствие поражения, произошла революция, разрушившая внутреннее единство германского общества. Эту мысль еще в 1922 году высказал видный германский военный историк Ганс Дельбрюк.

Тирпиц задним числом также оправдывал стремление Германии к мировому господству как единственный шанс сохранить империю. Он утверждал: «Если обозреть с некоторым чувством реальности подъем Пруссии-Германии от эпохи полного распада, последовавшего за Тридцатилетней войной, до ее наивысшего расцвета в июле 1914 года, то успех ее может показаться почти чудом. Расположенная в центре Европы, лишенная удобного доступа к океану, не защищенная естественными границами и к тому же окруженная народами, которые еще много веков назад были столь же готовы напасть на нее, как сейчас, – вот какова Германия. По причине таких условий существования, а может, и вследствие народного характера мощь и процветание Германии выросли не из самого народа, но явились как бы произведением искусства, созданным рядом строителей государства, ниспосланных нам судьбой в течение последних трех столетий. Неужели кто-нибудь думает, что «вечный» рейхстаг, изгнавший Фридриха Великого и объявивший его вне закона, франкфуртский парламент и другие народные представительства могли повести нас вперед? Пруссия-Германия является всего более созданием отдельных личностей, которые требовали и добились верности долгу и подчинения интересам государства и обладали способностью направлять народ к определенной цели…

Если наш народ, обладавший цветущей промышленностью, не хотел зачахнуть, он должен был принять широкое участие в мировом хозяйственном обороте. Государства поддерживаются создавшими их силами. Для Пруссии-Германии такими силами являлись реальная мощь и преданность государственному целому, а не высокопарные фразы о братстве народов, которые так мастерски используются англосаксами для порабощения германского народа.

Я был убежден, что Германия еще не выполнила своей миссии на благо Европы и всего мира. Нам уже почти удалось ввести Германию в новую эпоху. Крупные морские силы в значительной степени увеличивали те средства, которые позволяли нам с честью поддерживать мир, а если война была неизбежна – успешно выдержать ее…

Наше прежнее государство, конечно, нуждалось в некоторых улучшениях, однако оно обладало такой способностью к развитию, которой хватило бы и для новой эпохи, и для детей наших детей. Но революция выбросила за борт все то, что создало наше величие, и явилась величайшим преступлением против будущего нашего народа. Крах следует приписать не нашей прежней государственной системе, а недостаткам представляющих ее лиц (это старая песня: законы святы, только исполнители – лихие супостаты. – Б. С.). Наше общество частично погрузилось в слабодушное эпигонство; распространилось материалистическое мировоззрение; влияние всеобщего, равного и прямого избирательного права, всегда способствующего переходу власти в руки демагогов, уже не уравновешивалось более наличием сильного правительства или высшего сословия, обладавшего твердым характером».

Однако тот политик, которому суждено было похоронить сначала Версальскую систему, а затем Германскую империю, смотрел не в прошлое Второй империи, а в будущее тысячелетней Третьей империи, возникшей на базе расовой ненависти к «недочеловекам» и мистико-языческой веры в великую историческую миссию немцев, призванных очистить мир от скверны, уничтожить «расово неполноценные» элементы, подчинить себе всю Европу и утвердить вечное господство на земле одной избранной нации-расы. В сравнении с Гитлером самый консервативный из политиков эпохи германских кайзеров выглядел неисправимым либералом. Только предложенными национал-социалистами бесчеловечными средствами удалось похоронить Версаль, но эти же средства привели Германию к гибели. До этого печального конца, к их счастью, не дожили ни Вильгельм II, умерший в самый разгар успехов вермахта, ни Гинденбург, ни Людендорф, ни Тирпиц и ни один из германских канцлеров.

Итоги Первой мировой войны подвел Версальский мир, подписанный Германией и странами Антанты 28 июня 1919 года. Германская империя лишилась всех своих колоний, а на континенте вынуждена была уступить Польше Познанскую провинцию, часть Померании, Восточной и Западной Пруссии и Верхней Силезии (Гульчинский район Верхней Силезии отошел к Чехословакии), вернуть Франции Эльзас-Лотарингию, Дании – Северный Шлезвиг, а Бельгии – округа Эйпен, Мальмеде и Морене. Данциг становился вольным городом, а переданный под управление Лиги Наций Мемель в 1923 году был присоединен к Литве. Всего, не считая колоний общей площадью 2,65 млн. кв. км и с населением 12 млн. человек, Германия лишилась 70 тыс. кв. км территории, где проживало 6,5 млн. человек – десятая часть населения империи. Кроме того, Саар передавался на 15 лет под управление Лиги Наций, после чего плебисцит должен был решить его судьбу (в 1935 году подавляющее большинство населения проголосовало за возвращение в состав Германии). Концессии на саарские угольные копи передавались Франции. Германия лишилась территорий, на которых до войны добывалось 75 % железной руды и цинка, 20 % угля и выплавлялось 26 % чугуна. Однако основная часть германской промышленности сохранилась, что позволило в дальнейшем провести ремилитаризацию страны всего за четыре года – в 1935–1939 годах.

Левобережье Рейна и полоса правого берега шириной 50 км были демилитаризованы. Численность германской армии определялась в 115 тысяч человек, и вооруженные силы отныне могли комплектоваться только на добровольческой основе. Германии было запрещено иметь военную авиацию, подводные лодки, крупные боевые корабли, зенитную и тяжелую артиллерию и химическое оружие. Согласно Версальскому мирному договору, упразднялся германский Большой генеральный штаб – преемник прусского Генерального штаба. Однако вместо него в составе министерства рейхсвера было образовано управление войск. Ряд подразделений бывшего Генштаба был включен в состав гражданских ведомств. Так, отдел военных сообщений стал частью министерства судоходства, картографический отдел – частью управления топографической съемки, а военно-исторический отдел вошел в состав рейхсархива, президентом которого стал генерал Мерц фон Квирнгейм, последний руководитель военно-исторической службы Генштаба.

Обложка английского издания Версальского мирного договора (1919)