за океан!

Бреннан привез ее.

Ее и Айлиш Донахью, но Айлиш останется здесь, и это, конечно, Эмили немного печалит. Расставания всегда печалят. Но приключения манят слишком сильно. Хотела бы я смотреть в будущее так же беспечно!

– Удачи вам, ваша светлость! – Бреннан довольно улыбается и осторожно, почти украдкой обнимает Айлиш.

Эти двое, похоже, тоже нашли свое счастье.

Сегодня я прощаюсь с прежней жизнью навсегда. Не знаю, смогу ли вернуться хоть когда-нибудь… Да и зачем? Тут у меня ничего не осталось.

Но все равно страшно начинать все заново.

Чайки над пристанью…

Еще немного, и мы отправимся.

И словно вся жизнь перед глазами.

Я помню мальчика лет пяти, который сидит на краю какой-то здоровенной грязной лужи и стоит башню из глины и камней, серьезно, сосредоточенно, высунув язык. Весь перемазанный с ног до головы. Мне интересно, но подойти я не решаюсь.

Мне кажется, это сын кого-то из слуг, благородным мальчикам не позволяют играть вот так, за ними всегда присматривают.

– Привет! – говорит он уверенно. – Я тебя раньше не видел. Ты недавно при дворе?

Отец получил назначение неделю назад.

– Меня зовут Маргарет Пиль, мой отец лорд-казначей, – говорю я гордо.

– А я Хэл, – он встает и так смешно и церемонно склоняет голову. – Хочешь посмотреть мой форт?

И вытирает нос грязнющей рукой, размазывая глину по лицу.

И я отлично понимаю, что ругать меня точно будут, но подойти посмотреть все же интересно. Другие дети не так уж часто звали меня играть, и теперь не выходило отказаться.

Форт был огромный! Стены и башни, и даже укрепленная набережная… и пушки из крупных камней. Показывал и рассказывал Хэл все с таким азартом.

То, что этот мальчишка принц – узнала только несколько часов спустя, когда пришли звать его обедать.

И я поняла, что испачкала все платье.

Потом, когда мать уехала, отец, видя наши игры, позволял мне одеваться во что-нибудь попроще, а то и вовсе как мальчику. Говорил: «все равно все порвешь, пусть лучше так». Он всегда относился с пониманием.

Потом…

Мы сидим на крыше дворцового собора. Ночь, звезды.

Нам лет по двенадцать, не больше. Приехала мама и нарядила меня как приличную девочку, тем более, что я становилась старше и мне уже начали присматривать женихов.

А я порвала платье… сижу и пытаюсь понять, как мне теперь быть.

А Хэл смотрит куда-то вдаль, так задумчиво. До платьев ему никогда дела не было.

– Когда-нибудь я вырасту и уеду отсюда, – говорит Хэл. – Куда-нибудь за океан. Мне повезло, что я не старший сын, меня отпустят.

Я помню, как обида мелькает – как же так? А я?

– И что ты будешь делать там?

– Не знаю, – он пожимает плечами. – Что обычно делают люди? Найду чем заняться… Может быть, стану моряком. Или стану овец разводить… они меня слушаются. Или что-нибудь еще…

Овцы – да, мы ездили на ферму. Хэла переодеть и не отличить от мальчишек пастухов, он словно чувствует, что нужно делать.

– Зачем ехать за океан, если тем же самым можно заниматься и здесь?

– Там я не буду принцем, – говорит он. – Даже если и будут знать, то это не важно.

Чуть больше свободы… Чтобы самому выбирать, чем заниматься, как жить…

– А меня, наверно, выдадут замуж за какого-нибудь барона… – вздыхаю я.

И Хэл вздрагивает, словно очнувшись, поворачивается ко мне. Смотрит, словно вообще не понимая, о чем я.

– А ты разве не поедешь со мной? – говорит он. – Я думал… зачем тебе какие-то бароны?

– Думаешь, девочек кто-нибудь спрашивает?

Хэл хмурится. И вдруг так серьезно берет меня за руку.

– Если тебе непременно нужно замуж, то выходи за меня. Я ведь не хуже какого-нибудь барона.

И улыбается.

Безумно. И совсем по-детски. Хотя в наши двенадцать это нормально, наверно.

Не то, чтобы эта мысль не приходила мне самой в голову, но я никогда не верила, что такое возможно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Решать все равно не мне и, наверняка, что-то пойдет не так… и так не бывает.

А Хэл не видел ничего неправильного и невозможного. Просто не видел.

Потом, когда выбор уже был сделан…

– Я должна выйти замуж за Грэга Каррингтона, – сказала я.

Сердце отчаянно колотилось.

– Не должна, – сказал Хэл, глядя мне в глаза. – Нет, Мэг, мы сбежим с тобой. И уедем. Я уверен, у нас все получится. Эдвард, конечно, будет зол, но ничего, он как-нибудь переживет. Не слушай никого. Не бойся.

– Не бойся, – Хэл… уже взрослый Хэл, сейчас, берет меня за руку. – Все будет хорошо. Мы отправляемся.

Я вижу, как натягиваются паруса.

Соленый ветер треплет волосы.

Хочется обнять Хэла и расплакаться. Неужели все это возможно? Неужели на самом деле происходит? Так не бывает.

– Я люблю тебя, Мэг, – шепотом говорит он, почти на ухо. – Теперь ничто не встанет между нами.

Глава 26. О рождественских венках и деревянных лошадках

– Миссис Брюс! Миссис Брюс, мистер Каллахан привез рождественские венки, но… они ужасны! – миссис Роджерс подбежала ко мне сразу, как только я появилась в парке, трагически хлопая руками, словно птица.

Я – миссис Брюс теперь. Никаких титулов, никаких «светлостей», просто по фамилии мужа и все. Маргарет и Харелт Брюс. Мы не скрывались, и то, что Хэл принц – не тайна, просто отказались от всего. Так лучше. Случайные люди даже не подозревали. Слухи, конечно, ходят и будут ходить, но слухи рано или поздно улягутся, всем надоест обсуждать.

Не знаю, как это вышло… или наоборот, все просто и закономерно. Хэл принц, и от этого никуда не деться. Его пригласили в Городской Совет, и скучать теперь некогда. Городские дела… много того, с чем, по крайней мере, он должен ознакомиться и высказать свое мнение.

И еще у него доля в транспортной компании, и разное еще… и это тоже требует внимания.

А вот я как-то почти неожиданно для себя оказалась втянута в подготовку рождественской ярмарки. Меня пригласили посмотреть, потом поучаствовать, я думала, гляну одним глазком, но и моргнуть не успела, как оказалось, что почти всем теперь занималась я. С одной стороны я слегка в ужасе и много не понимаю здесь, все же тут свои правила и традиции, я знаю не все. С другой стороны – чувствую себя при деле. Нужной. И это очень ценно.

Пока ехала сюда, очень боялась оказаться чужой. Отчасти это так. На меня многие косо смотрят. И многие косо смотрят