Фримен стоял на передовой линии, с важным видом командуя войсками. Уинтер с Андертон подошли и стали ждать, пока до них дойдет очередь. С инфодоски за его спиной сняли все фотографии, и теперь там было крупно и аккуратно выведено: УИЛЬЯМ ВУД. Фримен отпустил сотрудника, с которым разговаривал, и повернулся к Андертон.

– Я хочу присутствовать при аресте, – сказала она.

– Тоже рад тебя видеть.

– Я серьезно.

– Ты же сказала, что тебя не волнуют все эти вещи.

– Я передумала.

– Ты бежишь впереди паровоза, – со вздохом сказал Фримен. – Не рановато ли говорить об аресте?

– Не рановато. Если мы знаем имя убийцы, считай, что он уже арестован. Я это знаю, и ты это знаешь.

– Твой оптимизм восхищает, Лора.

– Можно без снисходительного тона, Питер.

Они метали друг в друга колкости таким благостным тоном, что можно было подумать, что идет светская беседа о погоде. Перейди они на крик, все сотрудники переключили бы внимание на них. А так Уинтер единственный внимал происходящему.

Фримен пристально посмотрел на него, а затем снова перевел взгляд на Андертон.

– Уверяю тебя, у меня и в мыслях не было.

– Мне надо быть там.

– Нет, не надо. Аресты – очень непредсказуемое мероприятие, да и просто-напросто опасное. Ты – обычный гражданин, с моей стороны безответственно подвергать тебя опасности.

– Бред какой. У меня десятилетняя фора перед тобой, Питер. Ты хоть представляешь себе, сколько я пережила арестов? И я все еще жива, представляешь!

– Неважно, я все равно не разрешаю.

Посверлив его глазами еще какое-то время, Андертон сменила тактику.

– Удалось найти что-то по Уильяму Вуду?

– Мы в процессе.

– И как процесс?

Фримен ничего не сказал.

– Сейчас самое время напомнить тебе, что без нас и процесса не было бы.

– Я не согласен. Мы бы и сами на него вышли.

– К следующему 5 августа? Или через два года? Сколько еще жертв на это ушло бы?

– Вопреки твоему мнению, мы не настолько некомпетентны.

– Думаешь, я не знаю? В прошлом году большая часть этих людей работали со мной. И я прекрасно осведомлена, на что они способны. – Она замолчала, выдерживая эффектную паузу. – То, что мы предоставили вам имя Уильяма Вуда, доказывает ценность нашего вклада в расследование.

– И я благодарю вас за ваш вклад.

– Мне не нужна твоя благодарность, мне нужна возможность оставаться в деле. Чтобы ты держал меня в курсе. Что ты при этом потеряешь? Ведь мы можем принести тебе информацию, которая позволит поймать убийцу рано, а не поздно.

Уинтер наблюдал за поединком со стороны. Они вовсю приближались к стадии, на которой оппоненты кидаются друг в друга одними и теми же аргументами по кругу. Тон при этом был вполне миролюбивый, словно обсуждение касалось солнца и дождя.

Он подошел к ближайшему стенду и притворился, что чем-то жутко заинтересовался. Какое-то время он изучал фотографии, читал надписи, медленно двигаясь по комнате против часовой стрелки. Большинство фотографий было ему знакомо, и тексты подписей не добавили ничего нового к его пониманию ситуации. Он перестал прислушиваться к разговору Андертон и Фримена и переключился на следователей. Сквозь шум до него доносились обрывки разговоров – как телефонных, так и живого обмена мыслями, гипотезами, информацией.

Все были заняты тем, что составляли летопись жизни Уильяма Вуда, и кое-что уже удалось найти. Уинтер уловил, что подростковый период обрел очертания, и на очереди была взрослая жизнь. При должном старании поиски приведут их к тому месту, где он находится сегодня. По крайней мере, в теории. Оказалось, что после смерти матери Уильям попал в детский дом, а затем – в приемную семью. Родители его отца, Натаниэля, умерли. У матери Джеммы рано наступил Альцгеймер, и жить с ней было невозможно. Других родственников у мальчика не оказалось, и поэтому он попал в государственные органы опеки, откуда его усыновила семейная пара Гифордов.

Уинтер повернулся и посмотрел, на каком этапе были Андертон и Фримен. Она продолжала напирать, но было видно, что силы на исходе. Он подошел к ним.

– Знаете, – обратился он к Фримену, – сотрудничество – это улица с двусторонним движением. Мы могли бы оставить вас в неведении касательно Уильяма Вуда, но мы этого не сделали. Не сделали по той причине, что понимаем, что с вашими ресурсами охват поиска будет гораздо шире. В вашем распоряжении все полицейское управление Ванкувера. У нас таких ресурсов нет.

– Хорошо, что вы это понимаете.

– Я лишь констатирую факты. А вот вам вопрос для размышления. Когда мы в следующий раз что-то раскопаем, побежим ли мы сломя голову рассказывать вам? А вдруг то, что мы раскопаем, приведет нас прямо к двери дома убийцы? Как это скажется на вашей репутации? – он смотрел Фримену прямо в глаза и ждал, когда тот отведет взгляд. Дождавшись этого момента, он повернулся к Андертон. – Пойдемте отсюда. Нам еще много куда нужно успеть.

И он пошел к двери. Андертон догнала его пару мгновений спустя.

– Хорошо сыграли, – прошептал он ей.

– Спасибо, – так же шепотом ответила она. – Удалось что-то разузнать?

– Да, появилось еще одно имя.

45

По пути до машины никто из них не произнес ни слова. Все, кто попадался им навстречу, были либо врагами, либо шпионами. Это касалось как сотрудников полиции, так и людей в штатском. Стоит только попасть в эту шпионскую картину мира, как она затягивает тебя, как болото. Уинтер сел и пристегнулся. Андертон посмотрела на него.

– Значит, у нас есть еще одно имя.

– Уильям Гифорд. После смерти родителей Уильям попал в приемную семью. Усыновление ему не оформляли, но, думаю, он взял фамилию приемных родителей. Мы знаем, что к фамилии Вуд он не вернулся.

– Потому что на досках не было его фотографии.

– Точно. Первое, что бы сделали оперативники, – пробили паспорт и водительские права. Они есть у большинства. Если бы Уильям жил под своим собственным именем, они бы сразу нашли его фото, и оно бы висело на пустой доске у всех перед глазами.

– На самом почетном месте, – согласилась Андертон. – По той же логике мы можем предположить, что и имя Уильям Гифорд он тоже не использует.

– Не факт.

– Почему?

– То, что он вырос в приемной семье, – это информация последних минут. Люди еще не поняли, как ею воспользоваться. Не сомневаюсь, что они уже сделали запрос на фотографии, но вряд ли успели получить ответ. Это вы сможете подтвердить у своих осведомителей. Если он живет под именем Уильям Гифорд, нам как можно скорее нужна его фотография.