Букинистке потребовалось не три, а пять минут для приведения каких-то своих дел в порядок. Всё это время она с усердием что-то писала, морща лоб, заштриховывала, снова писала. А в конце непонятно и довольно выдала:

— Шестьдесят восемь.

У Александроса удивлённо взлетели брови:

— Да?

— Да. Я пересчитала дважды, — ответила ему Лана. — Ошибки нет. Готова свидетельствовать.

— Хорошо.

Этот непонятное перебрасывание только им двоим понятными фразами заставило Иванова чувствовать себя неуютно, как будто тебя при тебе обсуждают. Да, похоже, так оно и было.

— А мне не хотите объяснить, что происходит?! — разозлился он, с неприязнью глядя и на женщину, и на приятеля своего бывшего шефа.

Те восприняли реакцию бывшего инспектора спокойно, как нечто незначительное и само собой разумеющееся.

Ответил Александрос.

— Лана вас тестировала на предмет служебного соответствия и ещё целого перечня морально-деловых качеств. Сейчас она озвучила итоги, и они весьма высоки. Шестьдесят восемь баллов из ста — очень высокий результат, особенно если учесть, что сто – недостижимый идеал.

Услышанное заставило парня слегка затравленно оскалится. В каждом слове воняло двойным смыслом и очередной многоходовочкой по поводу его, Серёги, судьбы.

— Подробнее можно? — проскрипел он, и не подумав скрывать своих истинных чувств.

— Можно, — тут же согласился белокурый мужчина. — После того, как при задержании Тоуча погибла женщина, в отношении вас и Швеца было проведено тщательное разбирательство. В конце концов, по окончании расследования, её смерть признана случайной, ваша же вина в случившемся подтверждена лишь косвенно.

— Погодите, погодите, — вскинулся Иванов. — Меня из-за той бабёнки вышвырнули со службы!

— Не совсем, — произнёс Александрос с немного виноватым лицом. — И не из-за её смерти, и не вышвырнули, а отстранили от дел до окончания разбирательства.

Глядя на остекленевшее от услышанного, искажённое злобой от такого издевательства лицо парня, представитель спецотела сменил тактику и заговорил напористо, жёстко, не давая тому обдумывать отдельные фразы или делать промежуточные выводы.

— Вас хотели уволить — это правда. Из-за несанкционированного использования боевого проявления Силы, повлекшего неумышленное убийство. Ваш начальник защищал вас до последнего, однако расстановка сил оказалась не на его стороне. Поедь вы в своё время на обучение в Чехию — возможно, именно возможно, дело бы удалось повернуть в более выгодном свете. Однако случилось — как случилось. В результате известной цепи необдуманных действий Департамент заимел неконтролируемого носителя Силы с огромным потенциалом.

В разговор вклинилась Лана, заметив:

— Похоже, у вас в роду были сильнейшие колдуны. Можно попробовать даже установить — кто именно.

Александрос согласно кивнул головой, продолжая:

— И случилось то, чего так боялись и я, и моё руководство: человек из мира живых познакомился как с Печатью и её возможностями, так и заимел дар, отказавшись ставить его на благое дело. Прямая угроза.

Понемногу начавший понимать всю предысторию Сергей позволил себе уточнение:

— В смысле? И если я был такой потенциальной бомбой, то почему раньше не выперли?

— Никто не знал ваших возможностей. Думали — стандартный вариант. Слабенький колдун или ведьмак. Потому и решились подождать, изучить взаимодействие Печати с Силой в одном носителе. А дальше всё пошло кувырком... Виноватых много. И шеф ваш, скрывавший многие свои наблюдения, и Швец, делавший вид, будто ничего не замечает, и я, как неоднократно имевший дело с вами и прошляпивший всё на свете... Все надеялись, что обойдётся. И обошлось бы, скорее всего, если бы не случайный эмоциональный всплеск при задержании Тоуча, повлекший инициацию дара. Вот тогда весело стало всем, и мне, как вашему куратору, в том числе.

— И что? — скептически поинтересовался бывший инспектор, слабо верящий в такую запутанную версию событий.

— И после разбора ситуации Фрол чудом смог убедить комиссию не увольнять, а всего лишь отстранить вас от службы для проведения, как теперь говорят, психиатрической экспертизы на предмет мании величия, головокружения от новых возможностей и прочей гордыни. Упирал он на то, что человек вы нормальный и все проверки при приёме в Департамент прошли. Я, честно признаюсь, не слишком верил в успех его идеи, однако не возражал. Сбор информации о вашем житье-бытье поручили нашей опытной внештатнице Лане, а мои сотрудники негласно присматривали и отмечали все ваши действия. Так что да — за вами следили почти круглосуточно, отсюда и такая осведомлённость. Однако некоторые обстоятельства заставили ускорить процесс... Наша хозяйка, как профессиональный психолог и, в некотором роде, уникальный эмпат с огромным опытом, путём некоторых манипуляций заставила ваших знакомых организовать эту встречу. Сразу скажу — с юнцом-пироманом не её затея. У Ланы стояла другая задача — в кратчайшие сроки закончить ваше тестирование и дать официальное заключение — можете ли вы продолжать дальнейшую службу или нет. Она дала — можете. Лично меня это радует...

Дальше Сергей слушать не стал, честно выразив своё отношение к происходящему:

— А не пошли бы вы куда подальше, манипуляторы хреновы... Я вам что, скотинка бессловесная? Хотите — я бегаю, хотите — на помойку выбрасываете...

Такое заявление вызвало приступ веселья у букинистки—психолога—сотрудницы Спецотдела, проявившееся в извечно женском:

— А я говорила...

Сидящий на стуле мужчина лишь отмахнулся, вперив взгляд в Иванова и явно еле сдерживаясь, чтобы хамством не ответить на хамство:

— Послушайте, я прекрасно понимаю ваш гнев, однако...

— Отстаньте. Я понял, что вы мне тут хотите сказать. Утрируя, это как если бы я при задержании вооружённого убийцы вместо табельного оружия использовал незаконно изъятый обрез. Вроде и результат один и тот же, да только средства разные. Потом отцы-командиры разруливали, как могли, спасая неразумного подчинённого, — устало бросил парень, фактически не вслушиваясь в речь собеседника. — Мой ответ...

— Антон сгинул, — перестав сдерживаться, резко перебил его Александрос. — Мы рассчитываем на вашу помощь.

— Антон сгинул... — эхом повторил Сергей, закрыл глаза и словно в кокон спрятался, пытаясь осмыслить услышанное.

Не получалось. Что значит — сгинул? Погиб? Исчез? Пропал без вести? Да нет, не может быть, только не Швец. Он же не сам по себе — за ним целый Департамент стоит и Фрол Карпович... Даже мозг, отказываясь верить в услышанное, сплошные «не» выдаёт.

Тогда что?

Александрос раздумьям бывшего сотрудника не мешал, сидел молча. Хмурый, злой, с чётко обозначившейся морщинистой складкой на лбу, делавшей белокурого мужчину визуально на пару десятилетий старше. Хотя что ему какая-то лишняя двадцатка при его общем возрасте? Мелочь незаметная...