Эту сцену я даже и не знаю как пересказывать. И не понимаю, для чего она написана. Кстати, я не одна такая растерянная: у А. Азимова в «Путеводителе по Шекспиру» данный эпизод тоже пропущен. Ну совсем нечего сказать!

Вся сцена занимает полторы страницы и состоит исключительно из перебранки участников. Полицейские тащат миссис Куикли и проститутку Долль в участок, потому что из-за них недавно убили двух человек. Долль при этом заявляет, что она беременна и применение силы может спровоцировать выкидыш. Полицейские ей не верят. Это единственные информативные слова во всей сцене, но они совершенно не связаны ни с предыдущими событиями в пьесе, ни с последующими. Все остальное – бранные слова, которыми осыпают друг друга две дамы и один полицейский.

Сцена 5

Площадь перед Уэстминстерским аббатством

Входят два служителя, посыпая площадь тростником.

Из короткого разговора служителей мы узнаем, что скоро здесь проедет процессия: двор будет возвращаться с церемонии коронации.

Служители уходят. ВходятФальстаф, Шеллоу, Пистоль, Бардольф и паж.

То есть мчались во весь опор и успели к коронации. Молодцы!

Фальстаф расставляет своих спутников возле себя, приговаривая, что добьется от короля всяческих благ для себя и для них.

– Я подмигну ему, когда он будет проезжать мимо нас, – вы увидите, как он со мной обойдется, – самонадеянно заявляет сэр Джон.

Далее следуют коллективные сожаления о том, что прибывшие не успели переодеться в новые нарядные одежды, но, возможно, тот факт, что они все грязные, пыльные и потные, будет свидетельствовать как раз о том, как торопились они лицезреть нового монарха и спешили засвидетельствовать ему свое почтение. При этом выясняется, что Фальстаф умудрился-таки занять у судьи Шеллоу тысячу фунтов.

Пистоль сообщает Фальстафу, что Долль Тершит в тюрьме, но Фальстаф уверен, что легко сможет освободить ее.

За сценой радостные крики и трубные звуки. Входиткороль Генрих Пятыйсо свитой: в числе другихверховный судья.

Фальстаф старается докричаться до короля, панибратски обращаясь к нему «король мой Хел» и «мой милый мальчик», однако Генрих не собирается сокращать дистанцию.

– Ответьте этому безумцу, милорд, – велит он верховному судье.

Судья делает строгое лицо.

– Вы в своем уме, сэр? Вы соображаете, с кем говорите?

Фальстаф продолжает взывать к Генриху, своему недавнему закадычному дружку Хелу:

– Король! Юпитер! Жизнь моя!

Тут уж Генриху приходится включаться самому, потому как судья явно не справляется с ситуацией.

– Старик, я с тобой незнаком, – сурово произносит он. – При твоих сединах нельзя вести себя как шут. Мне долго снился такой тип, как ты: раздувшийся от пьянства, старый, грубый. Но я проснулся и вспоминаю этот сон с омерзением. Тебе пора бросить обжорство и позаботиться о своей душе, понял? И не вздумай отвечать мне дурацкой шуткой, не рассчитывай, что я такой же, как прежде. Я стал другим. Я отрекся от своего прошлого и отрекаюсь от всех, с кем водил дружбу. Вот когда услышишь, что я вернулся к старым привычкам, тогда и приходи, а сейчас я прогоняю подальше и тебя, и всех, кто меня совращал. Всем вам запрещаю отныне под страхом смерти приближаться ко мне на десять миль. Я выделю вам средства, чтобы вы не воровали с голодухи, а если вы исправитесь и начнете вести нормальную жизнь – дам вам какие-нибудь должности, с которыми вы сможете справиться. Милорд судья, поручаю вам обеспечить выполнение того, что я сейчас сказал.

Король Генрих Пятый отрекается от Фальстафа и прежних приятелей.

Художник C. Robinson, гравер Thomas Robinson, середина XIX века.

Про десять миль – не выдумка Шекспира, так написано у Холиншеда. Разумеется, хронист писал не о Фальстафе, которого создало авторское воображение драматурга, а обо всех прежних друзьях новоиспеченного короля. Но Холиншед, как мы с вами успели убедиться, не всегда точен.

Король со свитой уходит.

Шеллоу уже понял, что с Фальстафом каши не сваришь и все его посулы и обещания – одна пустая похвальба, поэтому немедленно вспоминает о долге в тысячу фунтов и требует вернуть. Похоже, это был все-таки не кредит, а банальная взятка за будущую протекцию. Фальстаф, разумеется, возвращать деньги не хочет и с ходу придумывает отговорку: дескать, все нормально, король специально так повел себя при всех, чтобы не предавать огласке их договоренности.

– Скоро меня позовут к нему тайком, – уверяет сэр Джон. – Видите ли, он должен был так обойтись со мной при всех. Не сомневайтесь в своем повышении: я все же придам вам весу.

Шеллоу, однако, продолжает настаивать и просит вернуть хотя бы половину.

– Не сомневайтесь, я сдержу свое слово, – упорствует Фальстаф. – То, что вы сейчас видели, не более как маска.

Шеллоу все равно не верит в удачный исход дела, но Фальстаф настаивает, что король пришлет за ним сегодня же вечером, и приглашает всех отобедать.

Входитпринц Джон, верховный судья и стража.

Верховный судья приказывает немедленно взять под стражу сэра Джона Фальстафа и всех его друзей. Фальстаф не верит в реальность происходящего и пытается что-то сказать, но судья резко обрывает его.

Все, кроме принца Джона и верховного судьи, уходят.

– Мне нравится, как поступил король, – с одобрением говорит принц Джон. – Он намерен обеспечить своих прежних дружков, не бросил их на произвол судьбы, но прогнал подальше от себя и не вернет, пока не убедится, что они встали на путь исправления.

– Согласен, – кивает верховный судья.

– Король созвал