– Какая вина? И какой человек?

– Умолкни. – Она отвернулась от меня. Ее плечи дрожали, она расплакалась.

Я нерешительно протянула к ней руку, но она грубо отмахнулась от меня и что-то прошипела, так что мне в итоге пришлось убраться.

В смятении я направилась к выходу.

На кухне Якопо посмотрел на меня с улыбкой.

– Получила лекарство?

Я молча кивнула и, опустив голову, прошла мимо него, через лавку, а затем на улицу.

Матильда рассерженно крикнула мне вслед, чтобы я даже не думала опаздывать, потому что здесь еще полно дел.

Я была слишком сбита с толку, чтобы отвечать. В полной растерянности я вернулась к пристани.

* * *

Я попросила монну Фаустину вскипятить воду, и она с ворчанием подчинилась. Я не удивилась, когда она потребовала от меня за это денег, в конце концов, ей нужно было добавить в отвар сахар или мед. Конечно, я ей заплатила. Себастьяно уже не выглядел таким обессиленным, как раньше, он почти проснулся, но его жар, как мне показалось, лишь усилился. Только бы средство помогло!

Я сменила повязку, при этом заметив, что рана воспалилась. Не нужно было быть врачом, чтобы сообразить, что покрасневшая, напряженная кожа вокруг пореза не означает ничего хорошего.

– Выглядит плохо, – испуганно сказала я. – Тебе немедленно нужно к врачу.

– Я знаю, – ответил он и закашлялся. Кашель звучал совсем нехорошо. – Но здесь о враче и речи быть не может. По крайней мере о таком, к которому я добровольно пошел бы.

Я сообщила, что пыталась отыскать обоих Хранителей.

– Я побывала в магазинчике масок, к сожалению безуспешно. В доме куртизанок я тоже попытала счастья, но никто не знал, где Хосе. Также я передала ему сообщение, чтобы он сразу же пришел сюда, как только появится. Где бы его ни носило.

О разговоре с Клариссой я умолчала, хотя мне отчаянно хотелось выяснить, в чьей смерти она себя упрекает. Судя по виду Себастьяно, он сейчас не был способен на долгие монологи. Он лежал на спине, бледный, закрыв глаза. По нему было видно, что рана снова болит.

– Зачем ты все это для меня делаешь? – пробормотал он.

– Ну, я же твоя жена. Уже забыл?

Он едва заметно улыбнулся уголком губ.

– Знаешь, что мне в тебе больше всего нравится?

– Явно не мой болтливый рот. Пожалуй, я бы сделала ставку на свои длинные золотистые волосы.

Он тихо рассмеялся, но его лицо тут же исказилось от боли.

– Проклятье, лучше прекрати! – попросил он.

– Что прекратить?

– Шутить! Мне адски больно смеяться!

– Хм, я-то думала, что смех – лучшее лекарство. Но с дыркой в животе, наверное, не так весело. Я знала, каково это, потому что мне удаляли аппендикс. Тогда мне было семь, и я довольно четко все помню. Прежде всего о том, каково мне было смеяться. Но сдерживаться я не могла. Папа приходил в больницу и рассказывал мне восхитительно тупые шутки.

– Так это у тебя от него?

– Не исключено. По крайней мере, он понимает мои шутки, даже когда другим вообще не смешно. – Я вспомнила про инвалидов и машинки для гольфа и ощутила ком в горле. Доведется ли еще нам с папой вместе посмеяться над шуткой?

– Я тоже понимаю, – сказал Себастьяно.

– Кого? Моего отца?

– Твой юмор. И именно его я имел в виду. То, что мне в тебе больше всего нравится.

Он повернулся и посмотрел на меня. Я слегка вздрогнула, когда он неожиданно вытянул руку и погладил мои волосы.

– Но и твои длинные золотистые волосы тоже ничего.

– Тогда будем считать, что этот вопрос мы прояснили, – хрипло сказала я.

– Да, хорошо, что мы об этом поговорили. – Его голос звучал несерьезно, но взгляд был будто вопросительным. Мне стало жарко.

Я тщательно откашлялась.

– Ты еще собирался мне рассказать, как ты получил эту дырку в животе.

Тихо усмехнувшись, он приподнял бровь.

– Правда, что ли, хотел?

– Безусловно, – решительно сказала я.

– Ты сама можешь догадаться.

– Альвис, – предположила я.

Себастьяно уныло кивнул.

– Когда я оказался в будущем, он был уже там и поджидал меня. Со своим кинжалом.

– Как этому мерзавцу вообще удается прыгать во времени туда-сюда?

– Должно быть, у него есть помощник, но мы не знаем, кто это. Также должен быть портал, который он использует, но пока неизвестно, где он находится. Но одно точно верно: он хочет убрать меня с пути, не мытьем, так катаньем.

«И меня тоже», – содрогнувшись от ужаса, подумала я и будто снова ощутила его удушающий захват.

– Пока что мне везло, но в следующий раз он может добиться успеха, – сказал Себастьяно. – Он чертовски ловко управляется с ножом.

– Не стоит так говорить, – возразила я. – Мысли позитивно! Может, в следующий раз ты сам его застигнешь врасплох! Ты тоже быстрый. Я сама видела! – Я задумалась. – Лекарство. Оно наверняка уже готово. Подожди, я его сейчас же принесу.

Я спустилась вниз, но монны Фаустины было нигде не видно. Задняя дверь была открыта, а из туалета донеслись характерные звуки поноса. Услышав их, я почувствовала, как забурчало у меня в животе, и мне ужасно захотелось как следует поколотить по двери туалета и попросить монну Фаустину поторапливаться. В этом столетии на мою долю явно выпадает слишком много стресса.

Я сделала пару глубоких вдохов, и мои внутренности расслабились. Я научилась в некоторой степени их контролировать, представляя, будто приняла имодиум. Воображаемая таблетка действовала почти так же, как и настоящая, если принять ее достаточно быстро. Иногда мне приходилось мысленно принимать вторую, и это тоже не всегда помогало. Но на этот раз сработало. Я почувствовала бесконечное облегчение, поскольку я хотела по возможности не пользоваться туалетом ужасов монны Фаустины.

Рядом с плитой стоял дымящийся кувшин, из которого пахло медовым травяным чаем, так что отвар был уже готов. Я хотела сразу же отнести его наверх, но тут Себастьяно спустился по ступенькам. Он кое-как причесался. Кроме того, он натянул камзол, а в руке нес ботинки. Свободной рукой он опирался о стену. Его бледное лицо было покрыто потом.

Я поспешно поставила кувшин и поспешила к нему.

– Куда ты собрался?

– Я же сказал, что мне нужно во Дворец дожей. Самое время. Только что прозвонили «нон». Они вот-вот соберутся на совещание.

– Кто?

– Малипьеро, Тревизан и прочие советники. После этого разговора будущее пойдет по другому пути. По ложному пути.

– И как ты собираешься этому помешать?