— Сейчас это невозможно. Я из научного интереса задавал этот вопрос Жрецу. Он ответил, что мой дух связан с божественным, вернуться на Туру я не смогу. Но я бы и не стал этого делать, как не сделал раньше.

— Почему? — полюбопытствовала она тихо. Ей стало очень тепло и приятно, и даже боль в ногах немного забылась.

— Когда я был здесь последний раз, лорташское и туринское время почти сравнялись. Но я не знал, по какому принципу синхронизируется время, и не мог гарантировать, что уйдя, не вернусь через несколько месяцев, когда для меня на Туре пройдет один день. И быть уверенным, что вообще в нынешнем стихийном хаосе смогу вернуться, тоже не мог. Поэтому не рисковал. Охтор бы конечно продолжил наш путь и помог бы вам, но мне было бы очень сложно видеть это во снах и не иметь никакой возможности вам помочь.

— Спасибо, — тихо проговорила Алина. — Мне тоже было бы без вас очень плохо, лорд Макс.

Тротт не ответил, так и не взглянув не нее. Никак он на нее, Алину, не желал смотреть.

Принцесса снова вздохнула. Нелегкое это дело — соблазнение. Ей все еще было очень страшно при мысли о физической близости, так страшно, что руки холодели, а затылок становился влажным. Страх, усталость, неловкость то и дело нашептывали отступиться. Ведь он так сам решил. Она же в этом не виновата!

Но при мысли, что она очнется на Туре, а язвительного и ставшего таким близким, таким родным лорда Тротта уже не будет в живых, нападало такое отчаяние, что хотелось ругаться и плакать. Именно это отчаяние заставляло пристально следить за инляндцем, переступать через застенчивость и страх, и придумывать, как можно повлиять на него. Да хотя бы просто привлечь внимание!

— Так болят ноги, профессор… — решилась она, мысленно уговаривая себя не краснеть.

Он наконец-то поднял взгляд, посмотрел на нее, на ее босые ступни, прижатые к «потолку». Алина застенчиво улыбнулась и пошевелила пальцами на ногах.

— Вы на глазах осваиваете искусство манипуляции, ваше высочество, — проговорил Тротт с иронией, втыкая иглу в ремень. — Продолжайте, очень любопытно, что вы придумали.

— И я п-подумала, — продолжила она, отважно не обращая внимания на его сарказм и на мысль, что он наверняка видит ее насквозь, — м-может вы мне их н-немного разомнете? К-как тогда плечи, — она увидела его приподнятые брови и, привстав на локтях, обвиняюще тыкнула кончиком крыла в лодыжку. — У меня синяк! Вы можете его заодно полечить!

Профессор посмотрел на место, где был синяк, хмыкнул, затягивая узел на нитке и дергая ремень — крепко ли село.

— Ужасная рана, ваше высочество.

— Возможно, — проговорила она с нажимом, — я завтра даже буду хромать.

Лорд Макс умехнулся и не выдержал, засмеялся, откладывая сумку. И она тоже заулыбалась, смущенно пряча лицо в ладони.

— Вы все уже поняли, — разочарованно пробурчала она. Со стоном шлепнула ноги на «пол», отвернулась, зажмурившись.

— Это плохая идея, Алина, — без привычной насмешки проговорил Тротт.

— Подскажите хорошую, — едко ответила принцесса, не поворачиваясь.

— Лечь спать, например, — ответил он.

— Разумно, — уныло согласилась Алина. Села, потянулась пальцами к ушибу, вспомнила ощущения при залечивании пореза в ванране Тротта — под пальцами закололо, похолодело, и синяк на глазах стал уменьшаться.

— Любопытно, — с интересом произнес профессор, придвигаясь ближе. Скрестил ноги уже рядом с ней, наблюдая. — Вы научились лечить себя?

— Еще давно, — вздохнула принцесса, отнимая руку. — Забыла вам сказать.

— Вы молодец, — он коснулся места ушиба, и Алина почувствовала легкий холодок от его пальцев. Покачал головой. — Идеально. И ведь совсем немного времени прошло с вашего здесь появления.

— Угу, — принцесса с усилием помяла ноги, застонала. Прошлась руками от щиколоток к коленям, и Тротт, проследив за этим движением, посмотрел на нее ярко фосфоресцирующими глазами.

— Сильно ноют? — спросил он неожиданно сипло.

— Д-да, — настороженно ответила принцесса, задерживая дыхание и вглядываясь в него. В груди сжалось и вдруг разом ушли вся легкость и ощущение игры. Убежище под огромным папоротником показалось тесным и маленьким, лорд Макс рядом — тяжелым, большим, подавляющим, и ей захотелось выскочить наружу, в темноту, убежать как можно скорее. Но она закрыла глаза и откинулась на спину. И с колотящимся от ужаса сердцем вытянула ногу и коснулась пальцами колена спутника.

— Вы же умираете от страха, — сказал он, не двигаясь.

— Вовсе н-нет, — прошептала она жалобно.

— Я не хочу, чтобы вы меня боялись, Алина. — Мужские пальцы погладили ей стопу, прошлись вверх по щиколотке и замерли, грея.

— Тогда, — сказала она дрожащим голосом, — с-сделайте… сделайте с этим что-нибудь.

Он молча разминал ее ступни и мышцы ниже колен, аккуратно и с силой проглаживая, сжимая, растирая, и Алина так и не открывала глаз — потому что боялась увидеть в его лице то непонятное, что так пугало ее. А еще боялась и ждала, что сейчас он склонится над ней, накроет своим телом и поцелует, и задумка ее сработает — но он оставался на месте, и нервная дрожь ее постепенно сходила на нет, оставляя место удовольствию. Ей становилось очень приятно и жарко — и она вдруг поняла, что выгибается на особо болезненных нажимах, тихо постанывает и вздрагивает, когда лорд Макс вдавливает ей пальцы в мышцы, вкручивает кулаки, расслабляя. В конце концов ей стало так невыносимо хорошо, что принцесса просто с мычанием замотала головой, подтянула ноги к себе, отнимая из его рук, и повернулась набок, укрываясь крылом и погружаясь в дрему.

— Видите, я вас не боюсь, — еле ворочая языком, проговорила она, когда Тротт, долго пивший из фляги, наконец-то лег рядом.

— Зато я вас, кажется, да, — ответил он с усмешкой. — Коварства вам не занимать.

Она возмущенно фыркнула, улыбаясь в перья своего крыла.

На следующий день небо немного затянуло тучами, и идти стало легче. После полудня вообще подул легкий влажный ветерок, и принцесса совсем повеселела.

— Тут близко вода, — сказал ей Тротт. — Смотрите, видите, сколько следов? И влажная земля.

Трава меж папоротников была полегшей, вытоптанной, а у корней виднелись следы и копыт, и лап. Идти пришлось еще минут пятнадцать, когда впереди заиграли блики, и открылась широкая речушка, неторопливая, но с такой чистой водой, что было видно дно.

Алина вздохнула и умоляюще посмотрела на спутника. Он нахмурился, задумавшись.

— Ну хорошо, — проговорил он наконец, — думаю, полчаса на остановку мы можем выделить. Самому хочется смыть с себя грязь. Только подождите, я осмотрюсь здесь.

Через несколько минут Алина ожесточенно натирала кожу песком, стоя по пояс в реке и чуть ли не рыдая