У меня дух захватывало только смотреть на это, а каково было тебе?

— Страшно, сестренка.

— Я горжусь тобой. И мама бы гордилась тобой, Василина.

— Думаешь?

— Я абсолютно уверена в этом.

— … на что это было похоже?

Вздох.

— Как будто двигаешься против течения, Ани. Теплого, жаркого, плотного, жаждущего растворить тебя в себе. А впереди, под тобой, кто-то зовет, гудит, вибрирует, и не понять, далеко еще или близко, только осознаешь, что двигаешься, потому что зов этот становится громче. А еще видишь сквозь огонь, и это не описать словами… Словно ты паришь в золотом огненном эфире и видишь, где магма горячее, а где холоднее, где какой металл расплавлен, восходящие потоки и нисходящие…

— …Я так хочу тебя увидеть, Ани. И тебя, и всех девочек. Без вас пусто, понимаешь?

— Конечно. Я давно живу с этой пустотой внутри. Закончится война, и мы все увидимся, Василина. И будем видеться хоть каждый день.

— Только бы так и случилось, Ангелина.

— … даже испугаться не успела и не поняла ничего. Получается, никак не уберечься, Ани. Если тебя захотят убить, тебя рано или поздно убьют.

— Уберечься можно.

— Как?

— Просто нужно уничтожать врагов первыми, сестра.

— … поговорю с Сениной, ты права, Ангелина. Она — то, что нужно. Но как же это все удивительно. Бедная Каролина. Хорошо хоть, что отец с ней.

Молчание.

— Главное, что она цела и жива, Василина.

— Ты очень скучаешь?

— Да. Очень.

— …Я звонила Марине.

— А я только собиралась. Как она, Ани?

— Плохо. Дармоншир погиб позавчера. Слишком мало времени еще прошло, чтобы она смогла снова встать на ноги.

— Может, забрать ее сюда?

— Я предлагала, Василина. Она отказывается. Говорит, Вейн теперь ее дом. Благо там сейчас несколько драконов и брат Нории.

— Энтери?

— Да, он.

— Он мне понравился. Теперь мне спокойнее.

— И мне. Если начнется наступление, они смогут Марину и часть домочадцев отнести в Пески. Но что теперь будет без лорда Лукаса с обороной — непонятно. Даже до нас доходили слухи, какие чудеса он творил. А теперь только боги знают, продержится ли Дармоншир хотя бы несколько дней.

Вздох.

— Я недолюбливала его.

— Было за что, Василина.

— Но Марина очень его любила.

— Да.

— Только бы ничего с собой не сделала, Ани. Я помню, что с ней творилось после смерти мамы. Разве что ребенок удержит от глупостей.

— У нее же будет двойня, сестричка.

Недоверчивое:

— Да ты что?

— Правда, правда.

— Да уж. Воистину боги любят подшутить, Ани. Мне, боявшейся короны, — дали ее. Марине, которая никогда не жаждала детей, — двойню. Тебе…

— Я не жалею ни о чем, Василина. Хотя нет, жалею. Только о том, что жизнь развела нас далеко друг от друга.

…— А как Поля? Мариан ничего не говорил? Я буду связываться с ней после полудня по бермонтскому времени.

— И я буду, только попозже, после всех совещаний. Говорил, что все хорошо и она теперь несколько часов проводит в человеческом облике. А конкретику я сегодня услышу от Тандаджи. Как и об Алине.

— Позвони мне потом, сестренка. Я целый день буду в Теранови. Пока есть возможность и связь, порешаю торговые вопросы.

— Конечно, Ани. Я позвоню. Скоро к тебе проложат телефонную линию?

— Дело нескольких недель. Но сейчас мне полегче. Марина придумала письма передавать с огнедухами.

Удивленный смех.

— И правда ведь. Можно.

— Так что жди. Пока не установят телефон, буду тебе писать.

Раздались шаги, и королева открыла глаза.

— Пора, василек, — проговорил Мариан тихо. Мартина уснула в разложенной коляске, мальчишки, уже набегавшись, кидали щенкам палки — кто дальше и чей пес быстрее принесет, — и будущий король Рудлога Василь-Иоанн серьезно и обстоятельно, очевидно подражая отцу, учил младшего, как правильно размахиваться.

Василина расправила плечи и поднялась.

Майло Тандаджи

— Я все равно не способна в ближайшие недели к закрытию портала. Мне нужно восстановиться, и стихийному духу Рудлога тоже, — немного виновато сказала королева, когда Тандаджи завершил доклад о допросах заговорщика упоминанием, что Львовский неоднократно просил не закрывать переходы, дабы одна из Великих Стихий могла вернуться на Туру. Голос ее величества был хриплым от бесконечных разговоров, руки устало лежали поверх стола. — А уже когда восстановлюсь, тогда и придется принимать решение.

В кабинете их было четверо — Тандаджи, Стрелковский и королева с Байдеком, — и тидусс понял вдруг, что то и дело смотрит на молодую правительницу, пытаясь осознать: эта мягкая, во всем опирающаяся на мужа женщина, не только провела в раскаленных недрах планеты больше месяца, но и сумела закрыть портал с помощью гигантского огнедуха. И Игорь смотрел на нее непривычно серьезно. И генералы на утреннем военном совещании, и министры… Ее величество, возможно, и не сознавала этого, но сейчас в отношении к ней совершался кардинальный переворот со снисходительно-отеческого на благоговейно-недоверчивое. Ведь можно получить от первопредка божественную кровь и родовые способности, но первопредок не примет за тебя решение, не отсыплет тебе силы воли и смелости, не подскажет, как поступать правильно, а как нет. Почему-то после закрытия первого портала таких изменений в сознании придворных и военных не случилось — возможно, успех посчитали везением или случайностью, или потому что впечатляющие действия королевы в прошлый раз не наблюдали десятки тысяч людей и не снимали на камеры десятки журналистов и простых граждан.

— Игорь Иванович, вам есть что сказать? — Василина-Иоанна заметила, как пошевелился в своем кресле начальник управления внешней разведки.

— Если позволите, я хотел бы порекомендовать вам поговорить с Его Священством хранителем храма Всех Богов, — ответил Стрелковский, выпрямляясь. — Он ближе к богам, чем все мы, может, и подскажет, как правильно поступить.

Королева кивнула, показывая, что услышала, и вновь повернулась к Тандаджи.

— Слушаем вас дальше, полковник.

Тидусс покосился на часы. Осталось сообщить о состоянии принцессы Алины, а Ситников до сих пор в бункере Дорофеи не появился. Старший группы доложил, что его забрал полковник Свидерский, пообещав вернуть через час. Прошло уже два с половиной часа.

Тандаджи, смирившись, заговорил.

Как и ожидалось, королева почти до слез распереживалась после того как узнала, что ее сестре с лордом Троттом пришлось пережить в плену, была потрясена тем, что им удалось найти бога, которого вынесет в себе инляндец, побледнела на словах, что вернуться принцессе Алине можно только через те самые порталы, а на известии о браке и обнаруженных брачных браслетах застыла и заледенела. И воздух вокруг заледенел тоже, а Тандаджи, завершив доклад просьбой Ситникова «Не закрывайте портал», едва заметно выдохнул и поморщился, увидев облачко пара у рта.

— Василина, — предупреждающе проговорил Байдек, и королева,