Она сейчас безумно нравилась ему такой: решительной, чуть взбудораженной. Чаще всего она хранила спокойствие. Но зато в такие моменты способна была на самые неожиданные поступки. Как сейчас: наверняка перед тем, как прийти сюда, хорошенько поругалась с отцом, а то, может, и вовсе нашла способ улизнуть из-под его надзора.

— Это уже хорошо, — она улыбнулась. — Но всё же. Что сказал лекарь?

— Сказал, что мне необходимы несколько дней покоя и целое озеро эликсира. Желательно.

Фрагана улыбнулась, остановилась у его постели и, чуть поразмыслив, присела на край.

— У меня немного времени, прежде чем отец поймёт, что я сбежала.

Значит, всё же сбежала.

— Если всё, о чём ты хотела меня спросить, это моё самочувствие, то можешь не рисковать и возвращаться к нему.

— Нет, не всё, — она сжала губы, опустив взгляд на свои руки. Но через миг подняла его вновь. — Это ведь было подстроено, да? Басвад вёл себя спокойно. Другие сзарвазы тоже. С чего вдруг он взбесился?

— Думаю, мне ещё предстоит это выяснить, — Маэль откинулся спиной на подушки.

Покрывало сползло с груди, и глаза Фраганы вдруг расширились от ужаса.

— Что это? Что…

Она протянула руку и коснулась кончиками пальцев синюшных отметин на коже. Она была горячая, почти раскалённая: неужели так тревожится? Её тёмные брови изломились, а на губах застыло такое выражение, словно ей сейчас больно самой.

— Пройдёт, — Маэль накрыл её руку своей. — Всего лишь отпечатки копыт и немного ожогов. Я же, если помнишь, Белый демон. К тому же полукровка.

— Перестань, — выдохнула она.

Но руку убирать не стала, замерла, шаря взглядом по его лицу.

— Надеюсь, у тебя есть подходящие связи, чтобы выяснить, что случилось с Басвадом, — заговорила вновь, легонько впиваясь кончиками пальцев в кожу. — Если нет, я поговорю с отцом. Или Гелленом. Или…

— Не беспокойся. Я уже довольно давно занимаюсь скачками. И у меня в хороших знакомых есть те, кто разбираются в поведении и здоровье сзарвазов. Я выясню всё, что можно.

— И передашь потом мне! — решительно сверкнула глазами Фрагана.

Маэль рассмеялся, сгребая её ладошку в горсть.

— Обещаю, что передам тебе весточку. Басваду будет приятно, что ты беспокоишься за него.

— Тебе всё бы смеяться, — демоница покачала головой.

— Чем закончились скачки? Кто победил? — решил он немного позлить её.

— Маэль! Ты серьёзно?!

Он усмехнулся, всматриваясь в её лицо, и понял вдруг, как всё же она изменилась за эти годы. Ушла девчачья беззаботность. Ушла лёгкость, с которой она относилась ко всему, что творилось вокруг. Безрассудство осталось, да. Решительность, и что-то ещё, знакомое, что полыхало сейчас в её глазах. Знакомое и новое одновременно.

Маэль приподнялся, стараясь не думать о ломоте в боках и спине. Обхватил затылок Фраганы ладонью, зарываясь в мягкие, тёплые волосы пальцами, окончательно уничтожая её некогда аккуратную причёску. Демоница дёрнулась было назад, вонзая взглядом в него раскалённые кинжалы возмущения. Но вдруг выдохнула обречённо и подалась вперёд. Тихо всхлипнула, когда их губы встретились, и обняла ладонями его лицо. Раскрылась, позволяя углубить поцелуй, сама вжалась жадно, порывисто, часто дыша, толкаясь юрким язычком в рот. Казалось, она сама уже не может сдерживаться, что её плавит свой собственный жар. Её сердце колотилось так быстро, что Маэль чувствовал эти лёгкие удары грудью, прижимая к себе девушку всё теснее.

Ноготками демоница вонзилась ему в плечи — и он тихо зашипел, оторвавшись от неё на миг.

— Прости, — шепнула она, прижимаясь лбом к его лбу. — Ты можешь сказать мне, что мы делаем?

— Нет, — он покачал головой. — Но я точно знаю, что это правильно.

И завладел её губами снова. Он давно уже не ощущал такого сокрушительного счастья. Не чувствовал себя таким наполненным и спокойным. И вот Фрагана сейчас в его руках, он чувствует её отклик, её ответную тягу — и всё встаёт на свои места. Та дыра, которую пять лет он пытался заполнить делами и другими женщинами, словно бы начала стягиваться горячим кольцом.

Тёплыми ладонями Фрагана блуждала по саднящей спине, задевая ссадины и синяки, но даже эта боль казалась приятной и будоражащей. Почти окаменевшему от напряжения телу было мало этого. Мало было её горячих губ, мало было дыхания, что сплеталось с его.

— Фрагана, — Маэль отстранился, взяв её за плечи. — Может, конечно, я и развалюсь после на части. Но… проклятье, ещё немного, и не смогу остановиться.

Демоница прикрыла глаза, сжимая яркие, слегка припухшие губы.

— Это странно и страшно — помнить всё так… ясно. Зачем ты это сделал со мной?

Она оттолкнула Маэля. Но тут же качнулась следом и вновь поцеловала. Сжала в кулаках его волосы — и ничего не оставалось делать, как вновь обхватить её талию руками. Наверное, она понимала многое: зачем он сделал всё это. Но не знала, как тяжело придётся ему тоже.

— Сраный дараз! — гневный возглас раздался у двери. — Вы с ума сошли оба?!

Они одновременно повернули головы в ту сторону, не успев ещё отпустить друг друга. Геллен стоял, держась за ручку двери, а из-за его плеча выглядывала испуганная служанка. Кожа демона явственно отливала краснотой, а глаза темнели всё больше с каждым мигом.

— Ты ведь не скажешь отцу… — не спросила — велела Фрагана, убирая руки с плеч Маэля так неспешно, будто в том не было ничего предосудительного. Целоваться с бывшим женихом, когда нынешний рьяно ждёт свадьбы.

— Я сам выдеру тебя по заду. А тебе… — Геллен окинул Маэля взглядом. — Тебе уже досталось. Жаль. Иначе я растёр бы тебя в порошок.

— Легко говорить, когда совесть не позволяет исполнить, — тот усмехнулся, вновь опуская спину на мягкую опору.

Геллен закатил глаза, понемногу остывая. Он не может не понимать, почему случилось то, что случилось. Почему Фрагана оказалась здесь, почему не оттолкнула.

— Вы сумасшедшие, — он прошёл до кресла у камина и тяжело уселся в него. — Проклятье, вы просто чокнутые. Оба. Отец уже поднимается по лестнице. Потому я рекомендую тебе, сестрёнка, встать с этой постели и попытаться унять голодный блеск в глазах. Иначе он всё поймёт.

Фрагана явственно зарделась, словно только сейчас осознала всё случившееся. Маэль успел поймать её руку и легонько пожать, прежде чем она встала и отошла, нарочно отворачиваясь, комкая пальцами поднятую с пола накидку. И словно в подтверждение слов Геллена в приоткрытую дверь просочился приближающийся звук шагов. Низкие голоса, какой-то лязг.

В следующий миг, оттеснив в сторону напуганную служанку, в комнату ввалился Тивадар. Он остановился, яростно дыша, и окинул взглядом всех собравшихся. Больше всего молчаливого осуждения досталось, конечно дочери.