– Ух ты! – Глаза Джона горели. – Завтраобязательно расскажу отцу.

Лайонел улыбнулся.

– Может, завтра забежишь и посмотришь? Летом мы будемтолько вдвоем. Естественно, плата подскочит. Но знаешь, когда я переехалтуда, – он пожал плечами, – так трудно стало возвращатьсядомой. – Особенно сейчас. Вопросы, вопросы… Ему не хотелось ссор инравилась свобода. Оставшись летом вдвоем с Джоном, они почти что станут хозяевамисобственного дома. Что может быть лучше?

– Я тебя понимаю… Ну, так я приеду утром?

Завтра будет суббота, у Лайонела не было никаких планов, емухотелось поваляться в постели, потом кое-что постирать. Вечером его пригласилина вечеринку, а весь день он свободен.

– Конечно.

– В девять?

Джон был похож на пятилетнего ребенка, предвкушающеговстречу с Санта Клаусом. Лайонел засмеялся.

– Ну, а если днем?

– Здорово.

Они сошли с качелей, и Лайонел отвез Джона домой. Он высадилмальчика возле миниатюрного французского домика в Бель-Эйр, где жила его семья,у подъезда стояли «кадиллак» и «мерседес». Лайонел медленно поехал домой,погруженный в мысли о Джонс. Несомненно, мальчик привлекает его. Но Лай незнал, как поступить. Он не собирался воспользоваться им. То, что он предложилкомнату в своем доме, искренний жест, не более того. Он и не думал соблазнятьДжона, но признавался себе, что его присутствие осложнит жизнь, или… Мысли егозавертелись, он подъехал к дому, в котором жил с четырьмя другими ребятами, иподумал, что, вероятно, подобное испытал Пол по отношению к нему. Тронутьтакого, как Джон – большая ответственность… Особенно, если впервые… А Лайонелподозревал, что это случится… Он попытался отделаться от своих мыслей. Боже, нуо чем он думает? А если Джон совсем другой? И не сумасшествие ли это – начатьобхаживать мальчика? Лай несколько раз напомнил себе об этом, чистя зубы иукладываясь спать. Он ненормальный хотя бы потому, что думает об этом, заявилсебе Лайонел и лег в постель, пытаясь отогнать нелепые мысли. Но невинное лицоДжона всплывало в мозгу помимо воли. Его мощные ноги… широкие плечи… узкиебедра… Лай чувствовал, как возбуждается при одном воспоминании о нем…

– Нет! – громко крикнул он в темноте иперевернулся на другой бок, пытаясь выбросить Джона из головы. Но это было вышеего сил. Все тело содрогалось от желания при воспоминании о Джоне, ныряющем вбассейн в тот вечер… Потом Лайонел увидел его во сне… Джон бегал по пляжу,плавал в море… Он целовал его… Он лежал радом… Они тесно прижались…

Лайонел проснулся с тупой болью в голове, сел на велосипед ипрокатился как следует. Он с волнением ждал назначенного часа, обещая себеобъявить Джону, что комната уже занята. Иного выхода нет. Вообще-то он мог бы ипозвонить ему, но почему-то не хотелось. Он просто скажет при встрече, днем…Да, непременно. Самое лучшее – сказать прямо… Да, это единственный выход.

Когда Грег проснулся на следующее утро после выпускноговечера, похмелье оказалось ужасным, самым худшим в жизни, а он уже давно знал,что это такое. Голова трещала, в животе крутило, он дважды просыпался ночью,его вырвало, один раз на пол в ванной, ему казалось, он умрет, выбираясь изпостели в одиннадцать утра. Отец, увидев, с каким трудом сын спускается вниз,протянул ему чашку черного кофе, тост и стакан томатного сока, смешанного ссырым яйцом. При одном виде этого Грега снова затошнило, но отец настоял, чтобыон выпил.

– Пересиль себя, это тебе поможет. Похоже, он говорил,исходя из собственного опыта, а Грег доверял отцу. Он с отвращением выпил смесьи очень удивился, почувствовав облегчение. Вард дал ему две таблетки аспиринаот головной боли, Грег проглотил их и, к полудню став почти человеком, вышел наулицу и растянулся на солнышке у бассейна.

Он увидел пышную фигурку Вэл, втиснутую в бикини. Фэй простотрясло, если дочь появлялась в таком виде при посторонних. Купальник напоминалдве веревочки, но Грег не мог не признать, что на ней это выглядело здорово.

– Отличная вышла вечеринка, сестренка?

– Ага. – Она открыла один глаз и посмотрела набрата. – Ты здорово надрался.

Грег казался беззаботным.

– А мама с папой очень бесились?

– Думаю, мама очень. А отец говорил ей, что это такойвеликий день. – Она улыбнулась. Вэл тоже хлебнула как следует, а музыкабыла такая, что все взмокли от танцев, а уж потом напились до чертиков.

– Ну, подожди, скоро твоя очередь. Ты вообще, наверное,рехнешься.

– Да, следующая я.

Жаль, что такое событие придется делить с Ванессой. Самоененавистное для Вэл – то, что они близнецы. Фэй никак не могла понять, почемуВэл так хочется быть самой по себе, иметь своих друзей. Она всегда относилась кблизняшкам, будто они единое целое, но Валери чуть ли не с младенчествавставала на дыбы, силясь доказать, что они разные. Этого никто не понимал. Нотеперь осталось недолго. Еще два года дома, и она уедет. Ванесса собираласьпоступать в университет на востоке. А Вэл уже точно знала, чем хочет заняться:будет брать уроки актерского мастерства, но не на университетском факультете, ау настоящих актеров, которые преподают в свободное время. Кроме того, онасобиралась найти работу, снять квартиру и не тратить время на учебу. Она станетактрисой, и гораздо более знаменитой, чем когда-то ее мать. Такую цель онапоставила перед собой еще несколько лет назад и никогда от нее не отступала.

– О чем задумалась? – спросил Грег, заметив, чтосестра нахмурилась. Обычно у нее был такой вид, когда она замышляла что-топротив какого-нибудь бедняги, на которого положила глаз.

Вэл откинула на спину рыжие волосы и пожала плечами. Она несобиралась никому ничего рассказывать, чтобы избежать ненужных вопросов или,что еще хуже, советов. Грег примется уговаривать ее стать терапевтом илиакробаткой или же заработать спортивную стипендию. Ванесса привяжется, чтобыона вместе с ней ехала учиться на восток, Лайонел сморозит какую-нибудьглупость насчет своего университета. Мать произнесет речь о необходимостивысшего образования, отец будет говорить, как плохо косметика влияет на кожу, аЭнн – смотреть, как на урода. Вэл слишком хорошо узнала их всех за шестнадцатьлет жизни.

– Нет, просто вспоминаю вчерашний вечер, соврала она иснова разлеглась на солнце.

– Ага… Вечеринка – лучше не бывает. – Грегпоинтересовался, куда девалась его подружка.

– Отец отвез ее домой. Ее чуть не вырвало в егомашине. – Вэл рассмеялась.

– Боже, он ни слова мне не сказал. Слава Богу, что этоне был кто-то из нас. А то влетело бы по первое число.

Оба рассмеялись. Энн с книгой в руках прошла мимо них ккачелям.

– Куда это ты, клизма?

Грег, сощурясь на солнце, разглядывал, какая складная усестренки фигурка в купальнике. Талия такая тонкая, что он обхватил бы ее двумяруками, а груди почти такие же большие, как у Вэл. Да, сестренка подрастала. Ноона какая-то чудная, никто не осмелился бы ей сказать ничего подобного, о чемсейчас подумал Грег. Энн держалась со всеми настолько отчужденно, будто терпетьне могла своих родных, разве что для Лайонела делала исключение. Грегуказалось, что после того, как старший брат уехал из дома, он вообще не слышалее голоса.