Вот только короткий ночной марш даром для него не прошел. И пусть двигались по хорошим дорогам, но что-то не выдержало, сломалось, танк просто-напросто остановился и почти не реагировал на действия экипажа. При этом двигатель продолжал работать, ревел как бешеный отвечая на усилия механика-водителя, но без малейшего толку.

Возможно, поломка плевая и ее можно оперативно устранить в полевых условиях. Но только не в этом случае — вмешались другие обстоятельства. К великому сожалению, частично удавшаяся засада колхозников оставила отряд не только без части техники и простых бойцов. Они в том числе убили двух специалистов. Те погибли вместе с кабиной трала при взрыве. Разумеется, остались люди, разбирающиеся в технике, вот только все, на что их хватало — стоять вокруг рычащего от бессилия танка с умным видом и нести какую-то бесполезную ахинею.

Ни грамотных механиков, ни запчастей — ничего. А могучая боевая машина, которая как никакая другая ценится в Улье за способность с честью противостоять большинству его угроз, не может стронуться с места.

Рэм, покружив вокруг сломанного танка, послушал мнения «спецов» и сделал кое-какие выводы, потому как на рассвете прекратил разводить суету в попытках вернуть машину в строй и вместо этого отдал странный приказ:

— Глыба, остаешься здесь, засядь вон в тех кустах, сторожи технику. Остальные за мной.

— А машины? — удивился Хан, увидев, что командир ушел с дороги.

— Я же сказал — Глыба за ними присмотрит, — бросил тот не оборачиваясь.

* * *

Рэм так и шел никуда не сворачивая. Вначале через редкую лесополосу, которая тянулась вдоль дороги, затем по узкому клину кусочка засеянного овсом поля, что располагалось дальше.

Почему кусочка? Да потому что на кластер угодила лишь малая его часть, далее начинался другой, и он, скорее всего, был стабильным. На это намекали дикие дебри разросшегося кустарника и матерая трава при отсутствии каких-либо следов недавней человеческой деятельности. Тут даже вездесущий пластиковый мусор не валялся.

Рэм неожиданно остановился, повертел головой, устало произнес:

— Будем считать, что это крутой стаб. А теперь поговорим по-настоящему.

Развернулся, оглядел бойцов, ухитрившись за несколько секунд каждому заглянуть в глаза, невесело усмехнулся:

— Наверное, некоторые из вас, а, возможно, даже все, полагают, что я не совсем адекватен после того, что случилось этой ночью. И дело даже не в том, что я, как командир, не должен был допускать такие потери. Скажу прямо, что может я и не вполне адекватен, но не по этому поводу. Мы не армия, мы сброд, так было, есть, и будет, потому что здесь полноценная война невозможна, да и не нужна. Кому интересны потери сброда? Да всем плевать на вас, да и на меня по большему счету, важно лишь то, ради чего мы здесь. Люди в Улье — самый дешевый ресурс, вы все прекрасно это знаете. От засад, перезагрузок и прочего здесь никто не застрахован, ни один командир не может гарантировать бойцам, что все пройдет как по маслу и никто не умрет. У нас нет прикрытия с воздуха, а артиллерия за нами тоже не стоит. Мы всего лишь банда которую послали люди, получившие власть случайно, и этой власти всего ничего. Они играют в государство, а вы пешки в этой игре.

— Много лишних слов, — не выдержал Хан. — Никто тебя не винит, здесь не полные салаги собрались, знаем, что по чем в Улье.

— Ладно, уговорил, с пафосом закругляюсь, пора и правда поговорить по-настоящему. Вижу, всех мучает вопрос, который никто не отважился задать мне в лицо. Дайте догадаюсь сам — все хотят узнать, почему я стою здесь и разговариваю, а Валя и прочие стали пеплом. Мне лучше об этом самому рассказать, пока вам в головы не полезла разная чертовщина. Ведь признайте — уже лезет. Меня спас дар Улья, при раздаче досталась одна из разновидностей неуязвимости. Сам я ею не могу управлять, она мгновенно включается сама по себе в моменты, когда считает, что без нее мне не выжить. При этом я на несколько секунд становлюсь неуязвимым, меня, скорее всего, после активации дара вообще нельзя убить. Ничем. Дышать, правда, тоже не получается, да и вижу плохо, но несколько секунд ради такого потерпеть несложно. Чем больше срок между срабатываниями, тем дольше я могу продержаться в таком состоянии. Изматывает так, что душу выворачивает, и перезарядка умения долгая, так что сегодня надо постараться не взорваться и не сгореть.

— Тебя выкинуло из коробочки или сам вышел? — с интересом спросил один из парней катающихся на побитом «воднике».

— Если бы я выходил сам, Валя бы там не осталось. Выбросило, в момент взрыва торчал в люке, смотрел по сторонам, любовался ночными пейзажами. Знаю, что делать это нежелательно, но участок спокойный, я ведь знал маршрут. Итак, вопрос моего спасения будем считать замятым. Да, это не единственное мое умение, вы все прекрасно это понимаете, но жив я остался лишь благодаря ему. А теперь перейдем к другому вопросу, он куда важнее. Вас придирчиво выбрали из толпы желающих, обеспечили лучшей снарягой и стволами, дали кое-какое время на отработку слаженности, что обычно игнорируется, считается, что нанятое мясо должно притираться друг к дружке в реальных боях, а не переводить время на полигонах. Но при этом ни слова не сказали, чем именно вам придется заниматься. Мы зашли слишком далеко, и пусть многие считают, что в такой ситуации надо как можно быстрее возвращаться, я скажу, что возврата не будет. Так уж получилось, что от нашей миссии зависит будущее Полиса. Пусть некоторые из его жителей вам несимпатичны, да и на сам город наплевать с высокой колокольни, но для меня и тех кто меня послали, это важно. Слишком много людей ждет, что мы вернемся не поджав хвосты, а как задумывалось — после выполнения задания. Значит, мы сделаем то, что должны сделать, и не сомневайтесь, что вас за это щедро вознаградят.

— Да что нам сделать-то надо?! — не выдержал Косой. — Проехаться в Москву и вывезти оттуда Спасскую Башню по камешкам?!

— Нет, на этот раз в Москву точно не поедем. Она далеко, а мы уже рядом, до цели рукой подать. Наша задача проста и понятна каждому — мы должны завалить скреббера.

Вот тут народ, слушавший слова командира с почти поголовным заинтересованным молчанием, зароптал на все лады.

Невозможно отреагировать молчанием на предложение сунуть голову в пасть проголодавшегося тигра в тот момент когда ему собираются отрубить хвост.

* * *

Скреббер — не просто монстр, он тайный кошмар Улья. Это слово запрещено произносить везде за исключением самых надежных стабов, но и там подобные беседы не приветствуются. Только между хорошо знающими друг дружку людьми можно кое-как пообщаться на такие темы, да и то не все поддержат неприятный разговор. И вообще, даже между своими рискуешь на нешуточную ссору нарваться.

Своего рода — табу Улья. Стоит помянуть скреббера, и все — готовься к неприятностям.

Карат знал об этих чудовищах только благодаря рассказу Шуста. У крепко выпившего приятеля язык развязался до полного недержания слов, и он поведал все что где-то от кого-то когда-то слышал. Причем беседа происходила в одном из развлекательных заведений Кумарника — ничтожного грязного поселения на границе Внешки, отнести этот стаб к надежным не смог бы даже самый отъявленный оптимист. Дальнейшие события убедительно это доказали.