— А что вам нужно от меня?

— Чтобы вы завтра утром прослушали ее телефон.

— Ни за что!

— Вы только послушайте, когда она начнет говорить с этимпарнем. Если они просто воркуют, значит, все в порядке. Я выхожу из игры. Ноесли он будет ей чем-то угрожать или говорить о преступлении, я должен знать обэтом. За это вы получите сотню баксов.

— Это другой разговор, — согласилась она. — А вы необманете?

— Вы получите сто баксов прямо сейчас. Нам легче будетпотребовать с вас, чем вам потом иметь дело с нами.

— Если об этом кто-нибудь узнает, меня выгонят с работы, —сказала она.

— Никто никогда об этом не узнает.

— Что я должна сделать?

— Просто сообщить мне, когда она будет говорить с этимчеловеком. Если это будет любовный разговор, я выхожу из игры. А если этошантаж, то я раскрою перед ней карты и скажу: «Слушай, тетя Амелия, я раскроютебе подноготную этого человека, пока ты еще не наделала глупостей».

— Ловко, — расхохоталась Фрида Тарбинг, протягивая руку.

— Дайте ей сотню, — сказал я Берте Кул.

Берта открыла сумочку с таким видом, словно у нее полон ротуксуса, отсчитала сотню долларов и протянула деньги Фриде Тарбинг.

— Когда увидите меня, — сказал я, — не подавайте вида, чтовы меня знаете.

— Послушай, если ты думаешь, что я такая тупая, давай лучшея тебя немного поучу, только между нами. Мне нужна сотня долларов, но я не хочупотерять работу. Не делай там никаких глупостей. Дневной дежурный пытался замной ухаживать, но я его отшила. И теперь он только ищет, к чему бы придраться.

— Все будет в порядке. Я зайду к тете Амелии рано утром, акогда буду выходить, дам вам записку с номером. Как только они поговорят, звонитемне по этому номеру. Если беседа будет ласковой и романтичной, просто скажите:«Вы проспорили». А если вам покажется, что речь идет о преступлении, скажите:«Вы выиграли пари».

— Ладно, — сказала она. — Уходя, откройте окно и выключитесвет. А я еще немного вздремну.

Она сложила банкноты, сунула их в наволочку и вытянулась накровати.

Я открыл окно, а потом дверь. Берта Кул выключила свет, и мывышли в коридор.

— Подумай, как приятно было бы тебе оказаться под утро втакой компаний, — сказала Берта. — Дональд, послушай совет человека, которыйкое-что повидал в жизни, — женись на этой девушке, пока никто тебя не опередил.

— Мне приходилось слышать и худшие предложения, — сказал я.

— Что мы делаем теперь? — спросила Берта.

— Возвращаемся к такси, я еду в «Ки-Уэст» и подхожу ксыщикам, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. А вы езжайте домой инемного поспите. Я не решаюсь показываться возле офиса, потому что меня тут жеарестуют. Вы тоже пока там не появляйтесь, чтобы не встретиться с копами. Подъезжайтев «Ки-Уэст» часов в девять — полдесятого, и мы пойдем поговорим с тетейАмелией.

— О чем ты хочешь с ней говорить? — спросила Берта.

— У меня такое чувство, что я знаю слова, но пока не знаюмузыки. Над этим еще нужно подумать. Я смогу спокойно поразмышлять, пока будунаблюдать за гостиницей.

Мы сели в такси, и я попросил водителя отвезти меня в«Ки-Уэст», а потом Берту к ней домой.

— Ты думаешь, что она этой ночью попробует смыться? —спросила Берта.

— Нет. По-моему, на это мало шансов. Но мы не можемпозволить себе пренебречь даже одним шансом из тысячи.

— И это ты говоришь мне? — Берта обиженно откинулась наподушки. Водитель подвез меня к гостинице. Я попрощался с Бертой и подошел ксыщику, который наблюдал за парадным входом.

Это был мужчина лет пятидесяти пяти с лицом херувима иясными голубыми глазами. Он знал о преступном мире и о коррупции такиеподробности, по сравнению с которыми обычный рэкет кажется пикником ввоскресной школе. Он пятнадцать лет работал в ФБР, и я слушал его рассказы,пока на востоке не забрезжил рассвет.

Пальмы перед «Ки-Уэст» окрасились розовым цветом, ипересмешник запел свою песню, приветствуя зарю. Я услышал много интересного опроститутках, наркоманах, картежниках и своднях.

— Если ты промерз так же, как и я, то не откажешься сейчасот горячего кофе.

Я видел, что у него прямо слюнки потекли, когда он услышал окофе.

— Если хочешь найти круглосуточный ресторан, пройди триквартала вниз по улице, а оттуда еще два квартала влево. Это простаязабегаловка, но там всегда бывает хороший кофе. А я пока посижу здесь. Неспеши. Время сейчас спокойное. Если бы она собиралась смыться, то сделала быэто пораньше.

— Спасибо. Ты хороший парень.

— Не за что, — ответил я.

Он выбрался из машины и потоптался на месте, восстанавливаяв ногах кровообращение. А я уселся поудобнее и перестал думать о нашем деле, обубийствах, преступниках, политике и подложных обвинениях. Я смотрел, какрозовеет восток, как восходящее солнце шлет свои первые лучи, окрашивая белуюштукатурку на фасаде гостиницы в золотистый цвет.

Через некоторое время пересмешник замолчал. Я увидел, что вгостинице началось движение. Но окна оставались закрытыми, а занавескиопущенными.

Вскоре вернулся сыщик.

— Когда я туда зашел, то решил заодно и позавтракать, такчто тебе не придется еще раз меня подменять. Надеюсь, я ходил не слишком долго?Еле нашел это заведение.

— Все в порядке, — ответил я. — Садись в машину и полчасикапомолчи. Мне нужно кое-что обдумать.

Мы сидели в машине рядом и молчали, а город за окнамипостепенно просыпался.

Часов в семь я пошел к черному ходу и отпустил позавтракатьвторого сыщика. Когда он вернулся, я сходил на станцию техобслуживания, зашел втуалет и немного освежился. Потом зашел в ресторан и взял там яичницу светчиной и чашку кофе. Теперь можно было возвращаться в «Ки-Уэст» и спокойнождать Берту.

Берта подкатила на такси ровно в девять тридцать. Вид у неебыл довольно озабоченный. Она подошла к нашей машине и обратилась к сыщику:

— Через полчаса вас сменят. Позвоните мне перед пятьючасами, и я скажу, нужно ли вам работать этой ночью.

— Спасибо, — ответил он.

— Пока мы будем в гостинице, вы можете сходить умыться. Вэто время она наверняка не уйдет.

— Спасибо, — сказал детектив и добавил с улыбкой: — Я ужеуспел умыться. Лэм на время подменил меня сегодня утром.