— Твои овцы!.. Овцы!.. Сволочь… твои овцы…

— Что? — закричал Авель и попятился уже в серединуовечьего стада. — Каин, ты только скажи, я все сделаю…

Он украдкой оглядывался на волка. Тот перестал бегать и сугрозой следил за Каином. Верхняя губа поднялась, обнажая белые клыки, шерстьвздыбилась, он медленно подходил ближе, с каждым шагом сильнее припадая кземле, готовый прыгнуть в любой момент.

Ярость разрывала Каина на части, кулаки сжимались, сейчас быи Авеля разорвал на две половинки, ничуть не пожалел бы, но не успеет, этотзверь прыгнет сзади и перекусит шею раньше, чем он ухватит эту лживую тварь заглотку.

— Беги за мной! — прошипел он в бессильнойзлости. — Не отставай!

— Иду, брат, — сказал Авель послушно. Обернувшиськ волку, крикнул: — Следи за стадом, я скоро вернусь!..

Каин несся обратно, как ветер, Авель чуть отстал, а когдаони добежали до поля, у Каина вырвался вопль отчаяния: овцы забрались в самуюсередину пшеничного поля и жрут, топчут, как стадо свиней…

Авель закричал, замахал руками, а Каин стиснул зубы исмотрел, как брат носится по его полю, топчет больше, чем его овцы, эти дурымэкают и разбегаются, всякий раз оставляя за собой сломанные стебли, выращиватькоторые так непросто…

Авель ухватил овцу, вынес за край поля и бросил ее на землю.

— Уже! — крикнул он счастливо.

Овца подхватилась, протестующе мэкнула и ринулась, каколень, снова на поле к остальным. Авель с таким же глупым криком бросился занею. Каин догнал его и с воплем ярости ударил в лицо.

Кулак ожгло болью, Авель упал, но тут же подхватился, лицовпервые перекосилось яростью.

— Что ты меня бьешь? Разве я сам загнал овец на твоеполе?

Каин молча и со злостью ударил снова. Из губ Авеля брызнулакровь, но не упал, а с воплем бросился на брата. Каин отступил, пыталсявстречать ударами, однако Авель обхватил обеими руками, повалил его и дажеухитрился подмять под себя.

— Будешь еще? — спрашивал Авель и ухватил Каина загорло. — Будешь меня бить?

В глазах Каина начало темнеть, дышать нечем. Он бессильношарил по земле, пальцы нащупали твердый камень. Он выдрал его из земли и ударилсбоку в нависающее над ним отвратительно торжествующее лицо.

Легонько хрустнула кость, тело Авеля сразу обмякло. Каиндышал жадно, грудь часто вздымалась, жадно хватая воздух. Он спихнул Авеля ссебя, отдышался, потом посмотрел на неподвижное тело.

Удар пришелся в висок. Острый край камня проломил тонкуюкость и вошел в мозг. Авель не двигался и не дышал. Каин попробовал еготормошить, но голова Авеля бессильно откинулась, изо рта потекла тонкая струйкакрови.

А потом и она прервалась.

— Ну вот, — прошептал он потерянно, — вот имоя жертва на поле… Надеюсь, теперь Твоя жестокосердность удовлетворена?

Тело Авеля осталось среди истоптанных колосьев. До тупыховец то ли каким-то образом дошло понимание, что свершилось нечто страшное, илиже просто нажрались, но вышли на край поля, там сгрудились, а потом, сухоцокоча точеными копытцами, медленно потопали в ту сторону, где находитсянеимоверно разросшееся стадо.

Тоска нахлынула и пронзила болью сердце. Дурак заслуживалсмерти, но это не значит, что его надо было убивать. Пусть бы жил, ужедоговорились, как жить, чтобы меньше общаться с этим ласковым придурком… Теперьпридется куда-то бежать, скрыться от укоряющих глаз матери и гнева отца. Хотя вполе теперь работают больше тысячи человек, но все тихие и богобоязненные.Убить Авеля мог только я, все это поймут…

Небо стало темным, из низких грозовых туч блеснули зарницы,могучий Голос произнес холодно и беспощадно ясно:

— От родителей ты можешь убежать, но не от Меня. Можетли человек скрыться в тайное место, где Я его не увижу?

Каин промолчал, в голове тысячи мыслей, а Голос с небеспродолжал:

— Где Авель, брат твой?

Каин сжал кулаки, чего Он хочет, почему спрашивает,прекрасно же знает, Он же всевидящий, зачем задает такой вопрос? Илиподталкивает к тому, чтобы ответил: «Да, я виноват, убил родного брата ижестоко раскаиваюсь в своем проступке»?

Он прочистил горло и уже хотел признаться, понимая, что этоне только лучший выход, но и правильный, однако волна ярости ударила в голову,он вскинул ее и ответил дерзко:

— Разве я сторож брату своему? Я возделываю поля,охраняю их. А Ты — хранитель всех тварей земных, так почему жеспрашиваешь, где Твой любимец, дары которого Ты принял так охотно, а моиотверг?

Голос помедлил, уловив скрытый упрек в словах: «Ты —хранитель всех тварей земных», а это значило: «Так зачем же позволил мне убитьбрата своего?»

— Каин, — произнес Голос с упреком, — почемуты упорствуешь?

Каин огрызнулся:

— А Ты почему спрашиваешь очевидное?

— Для тебя все очевидно?

— Да, — крикнул Каин с вызовом. — По Твоейволе я рожден от Змея! По Твоей воле во мне возникла зависть, что Ты жертвубрата принял, а мою — нет. Все делается по Твоей воле, так почему же Ты непомешал мне убить Авеля? Ты мог остановить мою руку, но не остановил! Но если иэто убийство по Твоей воле, тогда почему обвиняешь меня?

Голос произнес грозно, и грохот в небе вторил раскатами:

— Каин, ты все знаешь о свободе воли, повторять небуду. Каждый человек сам отвечает за свои поступки. Убийство — тягчайшийпроступок. И ты будешь отвечать не только за кровь убитого брата, но и за всехего еще не рожденных детей. Ты многим помешал родиться на свет, которые моглибы сделать человечество счастливыми!.. И в конце концов твои потомки будутстерты с лица земли за то, что ты не дал появиться на свет потомкам твоегобрата.

Каин стоял, стиснув челюсти. Он чувствовал, как сжимаютсякулаки, в груди нарастает отчаяние, но вслух он сказал:

— Ему не позволено было травить своими стадами моиполя! Я в них вложил столько труда!

— Не позволено, — прогрохотал Голос. — Здесьты прав. Но это не повод для убийства.

— Ты принял у него жертву, — упрекнул Каин, —и потому защищаешь этого льстеца во всем!

Небо потемнело еще больше, пронесся леденящий ветер. Голос снебес прогрохотал:

— Ладно, если упорствуешь в своем проступке… даже непризнаешь его тяжести, то будешь наказан вдвое. Отныне ты не получишь радостиот работы на земле, которую ты так ценил. Даже если станешь пахать и сеять ещеусерднее, земля больше не даст тебе никаких плодов.

Каин промолчал. Голос продолжал неумолимо:

— Ты думал о том, как хорошо бы стать единственнымвластелином мира? Мера за меру: ты станешь скитальцем на этой земле. Как толькоостановишься, все погонятся за тобой и станут тебя избивать. Поэтому будешьвынужден постоянно спасаться бегством, и всякий раз, когда захочешь остановитьсвой бег, чтобы обосноваться на земле, она разверзнется под тобой. И наконец тыумрешь в бесчестии и никогда не будешь погребен как должно!