Элдвин ощутил мимолетный укол грусти. Но скорбь по ушедшему родичу длилась недолго. Этот предатель и убийца не заслужил его слез. Гилберт тем временем вновь вскарабкался на вершину холма и присоединился к битве. Теперь Трое из Пророчества сражались против одной Паксахары.

– Последний камень! – крикнула Скайлар.

Фамильяры ринулись к нему. Элдвин несся как сумасшедший, только грязь из-под лап летела. Паксахара вскинула лапы над головой и с яростной силой опустила их. Мощная волна, стремительная, словно акула, прокатилась под землей к основанию монолита. Элдвин протянул лапу и коснулся поверхности седьмого камня. Голос зазвучал, но в этот самый миг монолит взлетел на воздух. Элдвин не расслышал, что он сказал.

Попятившись, кот бессильно бухнулся на землю. Он не услышал! Имя последнего наследника так и осталось неизвестным. Весь их поход, получается, был зря!

Паксахара подряд исторгла из лап несколько быстрых залпов. Все семь монолитов теперь лежали грудой обломков.

Когда звон в ушах немного утихомирился, Элдвин поднялся на лапы.

– Теперь вам никогда не призвать Скитающуюся Цитадель, – произнесла Паксахара. – Мое Воинство Мертвецов опустошит Огромию. Жаль только, вы этого не увидите.

Серая зайчиха взметнула лапы в последний раз – и фамильяры побежали. Они промчались мимо стального пьедестала, все еще стоявшего посреди разрушенной Короны. Троица была уже по ту сторону каменного круга, когда Паксахара нараспев протянула:

– Эконпеске в прови! – И последовал двойной залп.

Молнии настигли фамильяров, по их телам пробежал ток. И когда молнии угомонились, от птицы, кота и лягуха остались лишь горстки пепла.

Паксахара обернулась сизым соколом и исчезла в бурном ночном небе.

Тенек выбрался из-за каменного обломка, служившего ему укрытием, и подбежал к трем горкам пепла. Опустив голову, призрачный песик тоненько заскулил, оплакивая павших фамильяров.

– Эй, Тенек, не кисни! – раздался голос Гилберта.

Щенок подскочил как ужаленный и развернулся. Прямо перед его озадаченной туманной мордочкой стояли Гилберт, Элдвин и Скайлар, живые и невредимые. Они только что преспокойно вышли из-за постамента.

– Это иллюзия была, – объяснил лягух, раскрывая объятия своему любимцу.

Элдвин и Скайлар разглядывали учиненный Паксахарой разгром.

– Ты хоть что-нибудь успел разобрать? – спросила Скайлар. – Ну хоть звук какой-нибудь?

– Ничего, – удрученно ответил Элдвин.

Он дотрагивался лапой до обломков седьмого камня, словно надеясь услышать то, что не услышал вовремя. Но обломки молчали.

– Думаю, здесь нам искать больше нечего, – произнесла Скайлар. – Пора возвращаться в Бронзхэвен. Гилберт, настало время использовать последнюю бусину странствий.

Гилберт полез копаться в рюкзачке, а Элдвин тяжко вздохнул:

– Мои отец и мать мертвы. Мой дядя – предатель. У меня есть сестра, но я понятия не имею, где она и жива ли вообще. Раньше я хоть мог помечтать о дне, когда мы снова будем все вместе. А теперь я по-настоящему один.

– Ты не один, Элдвин, – сказала Скайлар. – У тебя же есть мы.

– Мы теперь твоя семья, – добавил Гилберт.

Элдвин чувствовал перепончатую лапу на одном своем плече и крыло на другом.

– Пойдем, Элдвин. Нам пора домой, – шепнула Скайлар.

Гилберт держал серебряную цепочку из логова мавпов. Длинные оранжевые пальцы потерли последнюю, сиявшую синим бусину.

– Новый Дворец Бронзхэвена! – произнес лягух.

И снова возникла деревянная дверь с медным кольцом; снова кольцо стукнуло трижды; снова дверь распахнулась. За ней простирался величественный тронный зал. Фамильяры вошли в открытую дверь, и – раз! – они уже дома, словно и не было этого похода длиною в шесть дней.

Дверь мигом захлопнулась за ними и пропала. Элдвин, Гилберт и Скайлар помчались через зал, выкрикивая имена своих верных. И вот уже юные волшебники обнимают фамильяров, и все плачут и говорят что-то наперебой. А вот к ним спешит королева Лоранелла, и ей тут же сбивчиво рассказывают обо всем, что случилось: и о путешествии в Запределье, и о следах Баксли, и о Короне, и о том, что их долгий путь далек от завершения. И конечно же, королеве сообщают, что теперь управлять Скитающейся Цитаделью можно, только собрав семь наследников Первых Столпов у одного из трех Резных Камней. А еще королева узнаёт, что известны только шестеро наследников: мангуст, оранжевая жаба, росомаха, обезьяна-ревун, королевская кобра и бладхаунд. А седьмой наследник так и остался тайной. И без него нет смысла собирать шестерых.

– Всех волшебников, воинов и фамильяров я отправлю защищать Резные Камни, – объявила королева. – Я не сдамся без боя. Мы отыщем способ узнать седьмого наследника.

Но Элдвин не был так в этом уверен. Неспроста Корону столько веков прятали от людей. Ее секрет теперь похоронен под грудой каменных обломков на цветущем холме.

* * *

Джек с Элдвином сидели возле пруда с золотистыми угрями. В Новом Дворце это был их любимый уголок, где их никто не тревожил и они могли побеседовать с глазу на глаз. Джек рассказал Элдвину, как он все эти шесть дней трудился на постройке укреплений вокруг внешних стен Бронзхэвена. Еще до того, как Джек поступил в учение к Кальстаффу, ему доводилось немножко плотничать с дядей, вот и пригодилось. С магией, конечно, не сравнится, но все же лучше, чем ничего. Далтон был в деревне – помогал крестьянам готовить припасы для города на случай осады. А Марианна все это время провела в кузне за ковкой мечей и щитов.

– Но, ясное дело, это не то что плавать на спине у кита, – хмыкнул Джек.

Ожерелье Баксли все так же висело на шее у Элдвина. Кот рассеянно поглаживал шепчущие раковины, будто желая прикоснуться к прошлому. Он словно искал у голосов защиты от того, что выпало на его долю в настоящем.

– Я нашел это в отцовском мешочке, – объяснил Элдвин Джеку. – В одной раковине голос моей матери. В другой – сестры и мой.

Элдвин наклонился, чтобы Джек мог снять ожерелье с его шеи. Мальчик прижал к уху первую раковину.

– У твоей мамы красивый голос, – сказал он.

Джек прислушался ко второй раковине и заулыбался:

– А это правда ты?

– Ну наверное. И там еще второй котенок, точно тебе говорю.

– А в третьей раковине что? – спросил Джек.

– Она пустая.

Мальчик поднес раковину к уху:

– Я что-то слышу.

Элдвин недоверчиво уставился на Джека.

– Там трудно разобрать, – продолжал тот, – все время грохот какой-то. Но я слышу слово «конь-огонь». Что это значит?

Элдвин влез к Джеку на плечо и тоже приник к раковине. Он услышал звуки битвы возле Ирбисовой Короны. Шумел дождь, трещали Паксахарины молнии. Вот раздался еле различимый вскрик Скайлар: «Последний камень!» Громкий взрыв. И через это все пробился тот древний, таинственный голос. Он сказал: