– Предатели! – гневно квакнул Гилберт. – Все эти ее прихвостни. Кем надо быть, чтобы якшаться с Паксахарой! Бессердечным, бездушным… гадким червем, вот кем.

– А я не стал бы судить, – спокойно возразил Мальверн. – У разных животных разный взгляд на мир. Разумеется, не годится обижать беззащитных. Но разве не прекрасна была Огромия, когда ею правили животные?

Краем глаза Элдвин видел, что Скайлар согласно кивает. Он тоже был бы не против такого общества, где четвероногих, ползучих и крылатых не держат за второй сорт. Но Паксахара избрала такой путь к этой цели, какому нет оправдания.

Тут на долину налетел столь мощный и такой внезапный порыв ветра, что Скайлар подхватило и звучно шмякнуло оземь. Ливень придвинулся совсем близко. Элдвин помог сойке взобраться к себе на спину – при таком ветре Скайлар уже было бы не удержаться в воздухе. Фамильяры с Мальверном тащились наперекор ливню, но скоро стало ясно, что далеко так не уйдешь.

– Давайте, наверное, остановимся и подождем, пока буря не утихнет, – прочирикала Скайлар. – Иначе мы просто не разглядим этого мотылька, да и саму Корону тоже. Прохлопаем, как уже было со следом камня.

Гилберт заметил гнилое бревно, под которым хватило бы места четверым. Дождь попадал внутрь укрытия через несколько дырок, но их легко было законопатить.

– Вы двое прячьтесь, – сказал Элдвин сойке и лягуху. – А мы с Мальверном натаскаем каких-нибудь листьев и веток, чтобы заделать прорехи.

Возражать никто не стал. Сойка с лягухом юркнули под бревно. Элдвин с Мальверном зашлепали по грязи в поисках листьев платана и древесных обломков.

– Теперь ясно, как вам удалось забраться так далеко, – произнес Мальверн. – Команда у вас что надо.

Мальверн силой мысли подхватил охапку веток, и Элдвин последовал его примеру – получилось у него почти так же ловко, как у дяди.

– Твой разум становится все проворнее, – похвалил племянника Мальверн. – Но до старейшего возносителя тебе пока далековато.

Двое котов перенесли ветки по воздуху и пристроили их над дырами в прогнившем стволе.

– Нужно бы еще немного, – заметил Мальверн и пошел поискать какую-нибудь подходящую ветку, где листьев побольше.

Элдвин двинулся за ним. Случайно взгляд его упал на дядины следы. И кое-что привлекло его внимание. На одном из следов ясно читался отпечаток многоугольника со звездой в середине. Тот самый знак, что был на лапе вожака росомах в питомнике и на бортике повозки с обсидианом в Сталагмосе. Символ верности Паксахаре – на лапе у дяди? Элдвин весь похолодел.

Мальверн тем временем обернулся и посмотрел на племянника. Элдвин изо всех сил постарался сделать вид, что ничего такого в грязи он не видел, но Мальверн как будто что-то заподозрил. Его глаза вспыхнули, когда он перевел взгляд на землю. К счастью, дождь уже смыл след с изображением додекагона.

– Все хорошо? – спросил Мальверн.

– Ага, – кивнул Элдвин. – Просто трясет всего от холода.

Мальверн сосредоточился на кучке прутьев и взметнул их во влажный воздух.

– Пора возвращаться к остальным, – мяукнул он. – Вдруг нам удастся разгадать подсказку до того, как уснем.

– На самом деле… – начал Элдвин. В голове его бешено вращались все колесики и шестеренки. – На самом деле я кое-что придумал. Просто никак сказать не мог.

– Так чего же ты ждешь? Говори! – воскликнул Мальверн, как показалось Элдвину, что-то уж чересчур взволнованно.

С учетом того, что Элдвин разглядел в грязи, дядя вряд ли сгорает от желания помочь фамильярам. У него наверняка на уме какая-нибудь подлость. Какая – неизвестно, но уж точно что-нибудь нужное Паксахаре.

– Мне кажется, решение должно быть совсем нехитрым, – сказал Элдвин. – Животное просыпается, видит восходящий свет, то есть солнце, которое встает на северо-востоке. Наверное, там и спрятана Корона.

Мальверн задумался.

– Звучит убедительно, племянник, – кивнул он. – Завтра утром проснемся и сразу направимся на восток. А сейчас нужно переспать бурю.

Мальверн опустил вторую охапку веток с листьями на бревно и вместе с Элдвином забрался в укрытие. Скайлар и Гилберт уже крепко спали.

– Спокойной ночи, племянник, – промяукал Мальверн. – Я верю, что завтра мы отыщем Корону.

– Да, дядя.

Мальверн свернулся клубком и смежил веки. Элдвин все не сводил с него взгляда. Кусочки мозаики пока не совсем сложились у него в голове, но одно было ясно: его дядя – предатель. Он предал его, Элдвина, предал свой прайд, предал всю Огромию. Элдвин с отвращением смотрел на черно-белые полоски у себя на шкуре. Мальверн обманывал его насчет Баксли и насчет себя самого тоже. О чем еще он солгал?

Элдвин тоже прикрыл глаза. Но спать он не собирался. Он собирался ждать.

* * *

Сколько времени прошло, сказать было трудно. Шум дождя и ветра, раскаты грома все никак не утихали. Элдвин лежал молча, притворяясь спящим с того самого мига, как Мальверн пожелал ему спокойной ночи.

Послышался какой-то новый шум – едва-едва различимый. Элдвин чуточку приоткрыл глаз и увидел, как Мальверн крадучись выбирается из убежища. Элдвин аккуратно разгреб листья, прикрывавшие бревно, и осторожно высунулся. Его дядя убегал сквозь бурю на северо-восток. Едва Мальверн скрылся в роще высоких платанов, Элдвин растолкал Скайлар и Гилберта.

– Что такое? – встрепенулась Скайлар.

– Мой дядя в сговоре с Паксахарой, – выпалил Элдвин. – У него на подушечке лапы вытравлен додекагон. Я сам видел следы.

Лягух от изумления вытаращил сонные оранжевые глаза.

– Но как это так? – не поверил он. – Зачем он нас тогда защищал?

– Ты сам-то подумай, – ответил Элдвин. – Одолеть Паксахару можно только одним путем: отыскать Корону. А я единственный, кто может это сделать, пройдя по следам Баксли. Что, если Мальверн просто использовал меня, чтобы добраться до Короны? Он уничтожит ее, и все.

– Но, Элдвин, если ты единственный, кто может отыскать Корону, почему бы Мальверну просто не убить тебя? – спросила Скайлар.

– Не знаю. Я еще не до конца во всем разобрался.

– Ну ладно, а где он сам-то? – осведомился Гилберт.

– Я сказал ему, что разгадал последнюю подсказку, – сказал Элдвин. – Будто бы восходящий свет, который видит мотылек, – это рассвет. А солнце встает на востоке.

– И зачем ты ему это сказал? – спросил Гилберт.

– А затем, что мотыльки бывают разные. И ночные тоже. Ночной мотылек просыпается не на рассвете, а на закате и видит восходящую луну.

Скайлар тут же все поняла.