пропасти. Он засунул свой язык мне в рот, проглотив мои всхлипы, когда подушечки его пальцев погладили чувствительные места, которых касалась только я.

— Тебе нравится то, что я делаю, Фэллон?

— Да…

Я вздрогнула, когда его стояк прижался к моему животу.

Я подняла руку и обхватила пальцами его член, и он был твердым в моей руке… и что-то еще. Что-то пульсирующее, похожее на сердцебиение. Моя рука путешествовала вверх и вниз по его длине, проводя кончиками пальцев по его толстой головке. Отрывистый звук вырвался у него, и он поцеловал меня глубже, скользнув пальцем ниже, рисуя тяжелые круги над моим входом. Я погладила его, позволив инстинкту взять верх. Это было так естественно — быть здесь, с ним. Вообще заниматься этим.

Я прикасалась к нему так же, как он прикасался ко мне. Вместе мы исследовали друг друга в темноте, погружаясь в отчаянный ритм рапсодии. Наши поцелуи превратились в кислород, переполненный кайфом, который мы накапливали друг для друга и друг с другом. Мои колени дрожали, и я скользила под его прикосновениями, рассыпаясь.

Джулиан зарычал, схватил меня за бедра и поднял, прижимая к себе и спиной к стене. Его член скользнул по моей влажности, и я распалась на мелкие кусочки, видя звезды в этом темном месте вместе с ним. Трение между нами зажгло страстный огонь, каждое нервное окончание обнажилось и достигло новых высот. Кончики его пальцев гладили меня, сводя с ума. Моя голова откинулась назад, когда он двигал мной, прижимая мой влажный центр к своей длине, его стоны были глубокими и густыми.

Мы погрузились в безумие, и мои ноги начали дрожать, обхватив его за талию. Пальцы Джулиана впились в мою попу, полностью контролируя меня и направляя меня против его, но так и не войдя внутрь. Пальцы другой его руки задели, надавили и размяли мой вход, и я не могла спуститься с этого подъема. И он отпустил мою задницу, чтобы потянуть за нижнюю губу.

— Пойдем со мной, — сказал он, как будто говоря: «Пойдем со мной, и я покажу тебе все, чего никто другой не покажет. Пойдем со мной, и я расскажу тебе то, чего никто другой тебе не скажет, я дам тебе все, воплочу все твои запретные мысли, то, чего ты никогда не знала, что хочешь».

Джулиан провел языком по моим губам один раз, прежде чем прижаться своим ртом к моему, когда вихрь ощущений взорвался внутри меня. Мои ногти вонзились в его кожу головы, когда он извлек из меня оргазм, как будто это была моя душа. Его движения стали точными и глубокими, моя рука скользила вверх и вниз по его длине. Он хлопнул ладонью по стальной стене рядом с моей головой, вызвав вибрацию внутри вагона поезда. Тепло разлилось по моей коже, когда он кончил, его палец скользнул внутрь меня, лаская те места, где никто не был до него.

Моя голова запрокинулась — мое тело сотрясали судороги. Я была захвачена и летела, схвачена и освобождена, одержима и прощена, и все это за один вдох, который я не могла сделать. Джулиан поцеловал меня в шею, когда я запульсировала вокруг его пальца.

Потом я уткнулась головой в изгиб его шеи и почувствовала вкус природы, леса и сумерек на его коже. Наши груди вздымались вместе, и Джулиан на мгновение обнял меня, пока наше дыхание не замедлилось, и его ладонь скользнула вверх и вниз по моей спине, когда он тоже уткнулся лицом в мою шею.

— Ты такая тихая, когда кончаешь. Ты как шепот, — сказал он мне в волосы. — Я пытался игнорировать это, но не могу. Что бы они ни говорили, ты всегда была моей и всегда будешь.

Я не понимала слов, которые он говорил, и биение его пульса на шее коснулось моих губ, бешено повторяя его слова со мной в его объятиях. И я закрыла глаза, напоминая себе, что это, должно быть, напиток Мины. Яд заставлял его говорить все эти вещи, делать все эти вещи, и в конце концов эта ночь пройдет, и он снова исчезнет.

— Я не могу поверить, что мы это сделали. Я никогда раньше не делала ничего подобного.

Мы оба сидели на краю вагона, моя голова у него на коленях, его руки в моих волосах. Маска Джулиана снова была на нем, как и наша одежда, и сентябрьский ветер ощущался как лед на моей разгоряченной коже.

— Я тоже, — сказал он через выдох, затем посмотрел на меня сверху вниз и покачал головой, как будто в изумлении.

— Ты не часто этим занимаешься?

Я не знала, почему спросила, но пожалела, что спросила. Хотела ли я знать?

Его глаза поднялись к лесу, когда он провел кончиками пальцев по моей шее в глубокой задумчивости.

— Никогда. То, что мы сделали, было совсем другим. Да, я участвовал в половых сношениях ради ритуалов, но это было все, что было. Язычники — единственные, кто родился с магией из моего ковена. Но я никогда раньше ничего не делал без маски. Никогда не давал больше, чем мое тело, до сих пор.

Джулиан был спокоен, его слова были ленивыми и терпеливыми, как будто он был одурманен наркотиками. Тем не менее, он сказал это без эмоций, скорее как простой факт, как долг, и мое сердце почувствовало его. — Они могут забрать части меня, но я отказался позволить им забрать меня всего.

— Тогда почему позволил мне?

Спросила я, его слова не имели смысла, основываясь на том, что мы только что сделали. Несмотря на то, что у нас не было секса, это все равно было что-то. Или это тоже была лишь маленькая частичка его самого? И если да, то захочет ли он когда-нибудь отдать мне все?

Грудь Джулиана сжалась. Он опустил голову и посмотрел на меня сверху вниз, положив ладонь мне на живот под майкой. Звезды отбрасывали слабый свет на его раскрасневшуюся кожу цвета слоновой кости. Его дикие черные волосы были влажными от жара, вспыхнувшего между нами ранее, сияние исходило от кончиков до линии роста волос. Затаив дыхание, я ждала, когда он скажет мне, что то, что он сделал со мной, было ошибкой, потому что он был пьян от напитка Мины, а я была всего лишь странной девушкой, которую он нашел в лесу в нужное время.

— Потому что, когда ты смотришь на меня, ты видишь меня. С тобой все по-другому. Ты заставляешь меня забыть, что я вообще